Я - не заморыш! (Телевной) - страница 7
— Кесарята — они гиперактивные и слабовольные. Потому что трудностей изначально не испытали, — поясняла маме незамужняя тетя Галя, которая медсестра.
Я, когда начал чуть-чуть соображать, задумался сначала про гиперактивность. Знал, что такое гипермаркет. Хотя потом оказалось, что это не гипермаркет, а просто магазин. Ну, какой гипермаркет может быть у нас на окраине поселка Лесостепного?! Однако назывался он — «Гипермаркет»!
Короче, «гипермаркет» и «гиперактивный» для меня было одно и то же. Поэтому я маму настырно тянул в гипермаркет. Гиперактивно так тащил — за «киндер-сюрпризами» и всякими чипсами. А она, как всегда:
— Кирюша, у мамы нет денег, — и смотрела на меня грустными глазами.
— А где они? — резонно спрашивал я.
— Спроси у своего папы слабовольного, который алименты не платит, — это не мама так отвечала. Это ее сердитая незамужняя подружка Г аля. А мама объясняла:
— Ну, просто безденежье, сынок.
Безденежье мне казалось почему-то какой-то большой лужей в стиле фэнтези. Ее, лужу, нельзя перейти и нельзя опрокинуть, чтобы вылить. Короче, про гипермаркет и про безденежье я рано усвоил.
А про слабую волю, мою и папину, я тогда ничего не представлял. Потом мне казалось, что моя воля — это такой косматый и оборванный мужик, который тянет лямку, но не сильно упирается. Ну, как бурлаки на Волге. Вот так представлялась мне воля. Тогда я еще и про бурлаков не знал — просто видел картину. Они, эти бурлаки, похожи на бомжей, если честно. Вот и воля у меня наподобие бомжа, потому и слабая.
Про папину волю, какая она из себя, не могу ничего сказать. Но в отличие от тети Гали, думаю, что воля у него все-таки сильная. Потому что он сам хоть худой, но жилистый. И работать мог сутками.
Вот такая у отца была сила воли. А у меня — как у вялого бомжа. Может, у всех кесарят такая воля?..
Теперь понятно, как мне, кесаренку — слабовольному и гиперактивному — сложно в этой жизни? Да еще с вечным маминым безденежьем.
Я потерял не родившегося брата, мама с папой расстались
К тому времени, когда я только начал чуть соображать, папа с мамой расстались. Может, у них прошла любовь... Так бывает: и у взрослых, и у моих ровесников. А может, мама с папой много слушали всезнающих родственников и незамужних подруг, которые талдычили каждая свое.
— Она тебе не пара, — говорили отцу про мою маму. — Какая-то нерасторопная, забитая, и песня у нее дебильная.
Мама уходила в край огорода и пела сквозь слезы «дебильную» песню:
Ты, река ли моя, чиста реченька,
Серебром ключевым ты питаешься.
От истоков струишься отеческих,