Никто не уходил из штаба. Близкие стояли на улице под моросящим дождем и ждали. Молчали. Наступило время правды, время жажды правды, время мести за ложь.
— Они убили не только нас. Они убили всех жен, матерей, сестер! — сказала Оля Шевчук, сестра Алеши…
— Кого вы имеете в виду?
— Того, кто их не достает.
Ближе к обеду подъехал главком Куроедов. С ним были губернатор Мурманской области Евдокимов и вице-премьер Клебанов. Тут же, на улице, их остановили люди.
— Мы всех достанем, — повторял Клебанов, пытаясь пробиться через толпу. — Нет, оттуда никто не ушел, водолазы работают, мы всех достанем.
В 13 часов началось собрание. Теперь их никто не назначает и никто не отменяет. Они проходят по какому-то своему негласному сценарию. Становятся стержнем, на который нанизывается вся остальная жизнь. Говорил почти один Владимир Куроедов:
— Я только что с борта корабля. Работы шли и будут идти.
— Какая обстановка?
— Вчера в обед открыли люк. Внутри — то ли вода, то ли масло. Ничего не видно. Пробовали откачивать воду — бесполезно. Мы качаем ее из моря в море.
— Почему вы допустили такой развал флота, что невозможно спасти людей?
— Это ко мне вопрос? После 1983 года произошли довольно интересные события на флоте. То состояние, в котором сегодня находится флот, признано критическим. В то время была тысяча кораблей. Я принял уже 420. Сумел сохранить 400. Так кто же разрушил флот?
— На завтра объявлен траур. Как можно его проводить, когда не достали ни одного человека? Это же кощунство!
— Завтра мы проводим митинг экипажей и траурные мероприятия… — слова Главкома тонут в гуле возмущенных голосов.
Раздаются крики с места:
— Кто дал право?
— Вытащите их, и мы увидим: вчера они умерли или 10 дней назад?
— Кто принял решение, что люди мертвы? Пусть ответит. Я подам на него в суд!
— Сегодня говорили, что как только лодка пропала — всех вычеркнули из списка живых…
Этот взрыв негодования погасила Ирина Белозорова. Сильным спокойным голосом она произнесла на весь зал:
— Это все разговоры не по существу! Надо поднять наших мальчиков. Мы не о том говорим. Давайте вернемся к спасательным работам.
— Камера ничего не увидела в отсеке, — продолжает Куроедов. — Водолазы, которые прибыли из Норвегии, тоже не могут выйти на восьмой отсек.
— Сколько отсеков можно проработать в день? — спросила Ирина Рудакова — наивность ее вопроса станет очевидной только потом, когда все увидят полную беспомощность служб спасения.
— В отсек войти нельзя. Ждем, когда осядет топливо, — терпеливо поясняет адмирал.
Общий шум сопровождает его слова. Главком явно нервничал, иначе бы он не допустил столь прозрачного и намекающего ответа. Опять раздались возмущенные голоса: