«легко отсасывается», как говорят нейрохирурги. Было неясно, осталось ли от
свода мозга хоть что-нибудь или же опухоль полностью уничтожила его. Мне
удалось сохранить тонкую полоску белого вещества с одной стороны – возможно,
это действительно все, что осталось.
– Взгляните, – сказал я Деву, кивнув в сторону бокового плеча микроскопа. –
Известно ли, как обстояли дела с памятью до операции? Может, все и без того
было плохо и потери не такие уж серьезные?
– Неизвестно. Но это ведь все равно мало что изменит?
– Полагаю, что нет, – с некоторой неохотой я признал его правоту.
Дев вымыл руки и продолжил операцию вместо меня, а я отправился в его
кабинет выпить кофе.
Широкое окно кабинета выходило на пустырь перед больницей. Вдалеке на севере
виднелись зеленые подножья холмов, которые, когда бы я на них ни посмотрел,
вызывали у меня мысли о восхитительных снежных вершинах Гималаев. Мне
страшно хотелось увидеть их воочию.
Выпив кофе, я вернулся в операционную, вымыл руки и присоединился к Деву.
Мы удалили львиную часть опухоли и обнаружили, что добрались до основания
черепа с правой стороны, пройдя насквозь через весь мозг ребенка. Опухоль
оказалась настолько большой, что, по сути, надвое разделила переднюю часть
мозга.
– Думаю, пора остановиться, – предложил я. – Мы уже удалили как минимум
одну часть свода мозга и половину гипоталамуса. Если продолжим, то от девочки
мало что останется.
– Согласен, – сказал Дев. – После операции можно попробовать лучевую терапию.
– Сложно сказать, какая часть опухоли осталась внутри. Возможно, процентов
двадцать.
В таких операциях мало приятного, и гордиться здесь нечем. Так я думал, удаляя
кровь из гигантской полости, которая образовалась в том месте, где раньше была
опухоль. Немалая часть опухоли осталась нетронутой, мозг ужасно поврежден, а
все, чего мы добились, – ненадолго отсрочили смерть ребенка.
6
Между мозгом и разумом
– Пациент – мужчина тридцати пяти лет. Он думает, что у него в голове
насекомое.
– И вы, разумеется, сделали МРТ? – уточнил я.
– Да, сэр. Насекомых не обнаружено.
Мы вместе смотрели на снимок.
– Что ж, тогда можете ему сказать, что все в порядке, – произнес я.
Впрочем, я успел повидать немало случаев, когда заражение личинками свиного
цепня приводило к развитию эпилепсии, а проникновение филярий в организм
человека вызывало болезненное опухание конечностей. Хватало у местных
жителей и других проблем со здоровьем, которые были для меня в диковинку.
На мгновение я задумался: а нет ли и впрямь в голове пациента экзотического
непальского насекомого, дырявящего череп?