Она выстрелила, успеваю подумать я, пока всем телом навзничь валюсь на пол. Проклятие, она действительно спустила курок. Не могу поверить.
Я знал, что она опасна, во всяком случае, мне казалось, что знал. И тем не менее ее недооценил.
Она, черт возьми, выстрелила.
В кухне совсем тихо. Я в оцепенении посмотрела на тело, лежавшее у моих ног, инстинктивно отступила на несколько шагов, словно хотела дистанцироваться не только от него, но и от того, что совершила. Уткнулась бедром в обеденный стол, положила на стол пистолет, осторожно, как в замедленной съемке. Еще несколько секунд взгляд мой был прикован к нему: пистолет лежал на столе как мерзкий черный зверек. И пока я стояла, до меня вдруг дошло, что тут не сходится.
Но ведь должен…
Волосы на моем затылке встали дыбом.
Отсюда следует только одно…
В горле пересохло, я с трудом сглотнула слюну, потом еще раз, мозг работал мучительно медленно.
Я спустила курок, дважды, человек упал на спину.
Но я не почувствовала никакой отдачи.
Не услышала никакого шума от выстрелов.
Не видела огнестрельных ран, не видела крови — ничего такого.
Я, не отрываясь, смотрела на чужака, который лежал на полу в неестественной позе. И вдруг увидела, как поднялась и опустилась его грудь, но прежде чем сообразила, что это могло означать, до моего слуха донесся злобный хохот.
Незнакомец хохотал. Он открыл глаза, сел, затем поднялся на ноги, посмотрел на меня и буквально скрючился от смеха. Он смеялся и смеялся, наверное, целую вечность, а я глупо и беспомощно на него глазела.
— Я разрядил пистолет, — сказал он.
Я не поверила своим ушам.
— Но это потрясающе, — наконец добавил он. — Совершенно потрясающе: ты просто взяла и выстрелила.
Он на секунду замолчал, как будто снова прокручивал в воображении всю сцену.
— И не один раз, а два.
Я не знала, что ответить.
Во взгляде незнакомца читалось презрение, невеселая улыбка на его губах походила на линию, проведенную остро заточенным карандашом.
— А знаешь, как это называется?
Я словно в забытьи покачала головой.
— Инстинкт убийцы, — констатировал он, и его слова прозвучали почти уважительно. — Такому нельзя научиться.
Я просто окаменела.
Он злорадно рассмеялся, увидев выражение моего лица.
— Не знаю, что вы обо мне вообразили, но вы заблуждаетесь! — пронзительно взвизгнул незнакомец, и прошло несколько секунд, прежде чем я сообразила — меня передразнивают. — Я обычная мать! Учу детей! Я и мухи не обижу!
От отвращения взгляд его сделался мрачным. Но в то же время удивительно спокойным.