Лицо у Филиппа очень красивое. Я всегда так считала. Темноволосый. Бледный. Большие карие глаза, а иногда, если он чему-то радовался, в глазах его появлялось какое-то чуть ли не детское выражение. А вот брови он поднимал треугольником, точно как Мефистофель в классической постановке «Фауста» Гете. Губы у Филиппа узкие, но изгиб у верхней губы такой красивый, что я тотчас в него влюбилась тогда, много лет назад.
Если приглядеться, все это можно распознать и сейчас. Когда знаешь, что нужно искать.
Как странно, думала я, что все мы выглядим по-разному. Земной шар населяют больше семи миллиардов человек, и у каждого свое лицо. А мы умеем воспринимать каждое лицо как особенное.
Да, обычно умеем.
Филипп поднял взгляд, заметил, что я его рассматриваю, и я отвела глаза.
Слишком много вопросов у меня в голове, так много, что мне никак не удавалось сосредоточиться на одном.
Филипп долго ничего не говорил. В конце концов, тишина показалась мне невыносимой, и я заговорила сама:
— Ты подумал, должно быть, что я все это нарочно! Нарочно делаю вид, будто тебя не узнала.
Филипп кивнул.
— Да. Да, я именно так и подумал: ты делаешь это нарочно. Конечно, я собирался поговорить с тобой наконец обо всем. И совершенно растерялся, когда ты отказалась со мной что-либо обсуждать. Просто поверить не мог, что ты собираешься продолжать в том же стиле, на котором мы закончили — со всей грубостью, отталкивая друг друга. И я был просто вне себя. Подумал, что ты пытаешься оговорить меня из расчета. Подумал, что ты преследуешь какую-то цель. А именно — окончательно избавиться от меня.
— Но зачем я стала бы это делать?!
Он пожал плечами.
— Понятия не имею, Зара. Семь лет — большой срок. Откуда мне знать, как прошли для тебя эти годы, о чем ты думаешь, чего ты хочешь и на что ты ради этого способна?
— А когда же ты понял?..
— Понял, что ты действительно меня не узнала, да?
Я кивнула.
— Не знаю точно… Наверное, когда ты шла за мной по городу. Мне показалось это странным. Я такого не ожидал.
Филипп задумался.
— А, еще когда ты притащила сюда мою маму.
Вспомнив об этом, я как будто получила удар под дых.
— Именно ее, мою маму. Вот тогда я и понял, — продолжал он.
Рукой он коснулся того места на груди, которое я задела ножом, а я вспомнила про разговор с Барбарой Петри и спросила:
— Но я ведь сразу потребовала, чтобы ты показал свое родимое пятно, отчего же ты этого не сделал?