Филипп, заметив свое непроизвольное движение, опустил руку.
— Я подумал, что с твоей стороны это очередная попытка меня унизить, — объяснил он. — В тот момент мне и в голову не приходило, что ты действительно меня не узнала.
Некоторое время мы оба молчали. Наконец он промолвил:
— Думал, что у тебя совесть нечиста. Что ты поэтому не желаешь меня узнавать. Думал — это ты сама…
Меня как холодом обдало.
— Я сама — что именно?.. — задала я вопрос, хотя уже догадывалась.
Филипп посмотрел мне в глаза. И тут я все поняла окончательно. Ненависть, ярость, язвительность, жестокость — вдруг все обрело смысл. Но все же я едва не потеряла дар речи. Как он смел такое подумать?
— Ты считал, что я замешана в деле с твоим похищением? — спросила я почти беззвучно.
Он не ответил.
А мне вспомнилось время перед тем, как он исчез, и наши ежедневные ссоры, и сказанные друг другу гадости.
И та проклятая ночь, после которой ничто уже не было как прежде, ночь, окончательно разбившая наш союз и позже благополучно вытесненная мною из памяти.
— Вот, значит, что ты думал… — прошептала я. — Семь лет подряд?
Филипп покачал головой:
— Но я действительно не знал, что думать.
— А теперь что ты думаешь?
Он как будто поперхнулся, но все-таки начал говорить:
— Что мне просто не повезло. Что я оказался в ненужное время в ненужном месте.
— Ты уверен?
Филипп кивнул.
— Да, и я только что получил этому подтверждение.
Пауза.
Долгая.
— Не понимаю, зачем ты сделал то, что ты сделал, — заговорила я наконец. — Вообще ничего не понимаю.
— Мне ничего не нужно было, кроме истины, — начал он объяснять. — И тогда…
Вместо продолжения он пожал плечами. А я продолжила за него:
— И тогда ты просто воспользовался моим смятением. Чтобы спровоцировать меня, всколыхнуть! Чтобы я испугалась и пришла в отчаяние!
Он нерешительно кивнул. Снова зависла пауза, но потом он повторил:
— Я думал — это ты сама… Как только я спустился с трапа и подошел к тебе, мне сразу стало ясно: ты совсем не рада меня видеть. Совсем наоборот! Ты была просто в ужасе.
Я ничего не ответила.
— А когда я попытался вывести тебя на чистую воду… Когда я спросил, помнишь ты худшее из того, что сделала в своей жизни… Когда я сказал, что тебе следует наконец признаться — вина так и была написана на твоем лице.
— Так ты имел в виду похищение! — только теперь догадалась я.
Филипп кивнул.
— А я подумала, что ты говоришь про ту ночь. Про несчастный случай. Про бегство с места происшествия. Про человека, которого я убила. Которого мы вместе убили.
Слезы выступили у меня на глазах.
Холодильник все гудел, напевал нам свою мелодию.