Самозванец побелел как полотно. Нависла тишина. И она ширилась и пульсировала.
— Что скажете? Будем музицировать или как?
Самозванец застыл этаким каменным монолитом. Меня страшно злило его напускное превосходство, его отчаянное равнодушие ко всему, что я говорила, злило и то, что он возомнил, будто может вот так запросто поселиться в комнате для гостей. Я опять шагнула вперед, взяла вправо, снова пытаясь добраться до сумки, и на этот раз мне это удалось, я дернула «молнию».
То, что произошло потом, произошло невероятно быстро, за какие-то доли секунды.
Одним прыжком незнакомец оказался рядом и вырвал у меня из рук сумку, та скользнула на пол.
— Не тронь мои вещи! — заорал он так громко, что в левом ухе у меня запищало, я почувствовала на лице его дыхание, настолько близко он ко мне подступил.
— Руки прочь от моих вещей! — снова заорал он, схватил деревянный ночной столик, стоявший посреди комнаты, и запустил его в стену. Дерево растрескалось как косточки, когда столик с грохотом упал на пол. С отломанными ножками он походил теперь на раненого зверя. Треск и грохот сменила оглушительная тишина.
Я, не отрываясь, смотрела на самозванца. Тот тяжело дышал. Что-то архаическое прочитывалось в его взгляде, из-за огромных зрачков глаза его казались абсолютно черными. Ни разу, еще ни разу в жизни я не сталкивалась с такой яростью.
— Тебе лучше уйти, — нарушил он тишину.
Спокойствие снова вернулось к нему. Но из-за этого угроза в его голосе казалась еще более тревожной.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы оправиться от шока. Еще за секунду до взрыва этот человек производил впечатление хладнокровного и невозмутимого. Отсюда напрашивался вывод: я имела дело с совершенно непредсказуемым типом.
Я гордо вскинула голову, подняла подбородок. Конечно, психика моя надломлена, но чтобы меня терроризировали в собственном доме — такого я не допущу.
— Думаете, вам удастся обратить меня в бегство? Ошибаетесь! Это мой дом, — выдала я.
Самозванец пристально на меня посмотрел, но выражение его лица оставалось неопределенным. Потом он начал бормотать.
Прозвучало что-то вроде «мания, лабильный» и еще другое, совсем невнятное.
Я наблюдала за ним, больше ничего не оставалось. Присутствие этого человека сообщало мне все возрастающую тревогу.
— Ты ведь и вправду ничего не понимаешь? — спросил тот угрюмо. Его темные глаза угрожающе сверкнули. — Ты понятия не имеешь, что происходит.
Я действительно не разумела, куда он клонит, но уже было все равно.
— Не извиняйтесь, не стоит себя утруждать, — фыркнула я. — Это