На несколько секунд я засомневалась.
Кто знает, что ему известно.
Я смотрела в его глаза. Целую вечность, еще одну, и еще. Он выдержал мой взгляд.
Нет.
Он блефует.
Я стала набирать номер.
— А может, это и не твоя вина, — сказал он. — Может, полиция тебе даже поверит.
Я снова остановила на нем свой взгляд, на этот раз недоуменный. И как будто почувствовала внутри движение. Что-то высвобождалось, поднималось на поверхность, что-то злое. Я стояла перед дверью. За ней послышался грохот. На долю секунды мои глаза застила чернота, за которой не было уже ничего. Только темнота, черная ночь, дверь, глухой удар, Филипп. И кровь. Кровь на моих руках.
Я с трудом заставила себя открыть глаза, тело мое сделалось невесомым, только бы не упасть в обморок, я боролась изо всех сил и вроде как пребывала пока в сознании.
Что это было?
Из горла вылетел звук, совершенно незнакомый.
Во рту пересохло.
Негодяй разглядывал меня.
Что он хочет?
Я увидела в своей руке телефон.
Увидела, как рука с телефоном опустилась.
Медленно.
Я отложила трубку в сторону.
Осторожно.
Чужак смотрел на меня еще несколько секунд, потом ушел.
Я один. Это хорошо. Я заряжаю свои аккумуляторы. Я перенастраиваюсь. Осознаю, что у меня есть причина находиться здесь. Набираюсь сил. По поводу полиции можно больше не беспокоиться. Эта женщина все поняла. Если мне придется погибнуть, я возьму ее с собой.
Женщина осталась там стоять, за мной не последовала. Я достаю из сумки необходимые принадлежности. Бесшумно открываю дверь и направляюсь к ванной комнате в конце коридора, вхожу, закрываюсь. Встаю у раковины, рассматриваю в зеркале свое лицо.
Говорю: Филипп Петерсен. Волей-неволей начинаю смеяться и сам почти пугаюсь этого звука, ведь я не смеюсь никогда. Точнее, только тогда, когда это служит определенной цели: кого-то успокоить, выразить согласие или сигнал о своей принадлежности к обществу, снять напряжение, и все такое прочее.
Раскладываю предметы по местам, встряхиваю тубу с пеной для бритья. Затем начинаю сбривать бороду, которую отрастил за последние месяцы. Закончив, я разглядываю представшее мне после бритья лицо.
Вернувшись в комнату, которую я занял, начинаю размышлять. До сих пор мои действия были обусловлены поведением этой женщины. Теперь пора мне поступать, а не отступать. Мобильный телефон лежит в сумке. Включаю. Набираю. Долгие гудки. Разъединяюсь. Снова набираю. Ничего. Подавляю чувство разочарования. Я действую. Нажимаю «отбой», укладываю телефон в сумку. Сажусь. Осматриваюсь. Гостевая комната. Светло. Пустовато.