— Айе, девочка права, — Шепот смерил Эана взглядом. — Лучше тебе не идти с нами, юноша. Ульи — женское место.
— А ты? — возразил Эан.
— О, хватит! — Сильва открыла дверь, впуская холодный воздух. — Возьми еще фонарь. Когда мы придем туда, подождешь с Шепотом, пока мы с Нерин будем внизу. Не трать время на споры.
Снаружи всюду виднелись обломки. Лежали деревья, корни были вырваны из земли, сад был разрушен. Ручей разлился. Вода достала и до могил, лужи были во всех ямах. Вскоре мои ботинки оказались в тяжелом слое грязи; плащ плохо защищал от холода. Мир был в зловещем полумраке, вспышки молний было видно вдали, буря двигалась.
Путь в Ульи закрывали упавшие деревья, мы перебирались через небольшие, обходили другие. Узкие ручейки превратились в широкие озера, нам пришлось долго искать другой путь, чтобы пробраться. Трупы птиц лежали там, где их бросил ветер, сломанные бурей.
Мы увидели, что большой дуб пропал, раньше, чем мы забрались на вершину холма. Мы с Сильвой знали это, услышав звук. Но понимание отличалось от зрелища поверженного гиганта, молния пронзила его сердце, и даже такой древний страж оказался уязвим. Мертв. Упал. И…
Сильва судорожно вдохнула. Я ощутила, как сжалось сердце. Что-то еще здесь изменилось. Я не чувствовала магии, не было покалывания на коже, ощущения чуда.
Ушли. Все ушли.
— Юноша, — прошептал Шепот. — Здесь мы будем ждать. Не задерживайся, Нерин, в темноте идти будет сложно.
Я посмотрела на Сильву, а она — на меня, похожая на призрака. И мы вместе бросились по склону. Хижина-улей была на пути упавшего дуба. От такого удара камни не выдержали. Я видела, что хижина разломана, но надеялась, что это не так. Белая леди была Стражницей. Она была будто богиня. Как она могла…? Но Ульи казались пустыми, как гробница. Я призвала кроху к его смерти.
Сильва шептала молитву:
— Леди, защити и огради нас. Леди, озари своим светом нас. Леди, спой о надежде…
Мы стояли у места, где был вход, где Сильва оставляла подношения, куда я залезала каждый день, чтобы услышать голос Белой леди и ее мудрость. Перед нами лежала куча камней. Входа не было. Песня Сильвы стала плачем, она опустила фонарь и закрыла руками лицо.
Будь сильной, Нерин. Я заставила себя подойти к сломанной хижине. Тут и там стояли куски стены. Между ними куски обвалились, открыв хижину. Признаков жизни не было.
— Она ушла, — прошептала Сильва. — Я не чувствую ее. Все кончено.
— Не говори так, — я вытащила из-под плаща барабанчик. — Подними фонарь выше, Сильва. Да, вот так… к той бреши в камнях.
— Но…
— Тише.