— Не интересует. Где Эльдар Давидович?
— Здесь, — Ляля развела руками. — Жив и относительно здоров.
Я хотела спросить про Палюлю, но потом передумала. Неклюд — это именно та косвенная улика, на которую опирается Крестовский. Это козырь, который разыгрывать надо с осторожностью. Ляля явно тянет время. Чего она ждет? Может, подельника? Может, она еще не знает, что он мертв?
— А вот меня интересует: ты когда поняла, что великая волшебница? Когда силу в себе ощутила?
— Не скажу.
— Почему?
— Потому что ты, Попович, персонаж ушлый, словечко к словечку сплетешь, выводы начнешь строить. А оно мне не надобно.
Голова Ольги Петровны дернулась, черты пошли рябью.
— Ушлая букашечка, — сказала она голосом Мамаева ртом Мамаева и подмигнула Мамаевским же глазом.
Я похолодела:
— А еще кого можешь?
Мамаев хихикнул и превратился в рыжеволосую барышню с печальными глазами:
— Перфектно? Только очки наколдовать не могу. Да и ты свои сегодня не надела.
Слышать свой голос со стороны — не самое приятное. Это, значит, вот так я гласные тяну? Да у меня же, извините, говорок провинциальный проскакивает. Да мне же срочно надо учителя по речи разыскивать!
— А еще?
Рыжеволосая барышня повела глазами и превратилась в молодого человека с черными бакенбардами и загадочным взглядом.
А вот это уже интересно. Значит, она умеет превращаться только в того, кого видит, видит в самый момент превращения? Значит, Мамаев с ней? А тогда кто этот господин и что он делает в паучьем Лялином логове? И где я его раньше видела? Лицо-то знакомое, бакенбарды эти еще, и платок шейный, и сросшиеся на переносице изгибистые брови…
Додумать я не успела — мраморные плиты под моими ногами дрогнули, я, поднатужась, перехватила свой щит.
— Прощай, Попович. Ты, конечно, пустышка, но уж супротив законов физики тебе не устоять.
Так и не опознанный мною господин дробно хихикнул и щелкнул пальцами. На стене нефа опять появилось изображение паука. Снова тряхнуло. Я поняла, что церковь вот-вот рухнет. Надо бежать.
Брошеный щит рассыпался стеклянным крошевом, я понеслась к двери, рассудив, что если опять попытаюсь воспользоваться подвалом, там меня и завалит.
В спину мне ударил протяжный свист, я обернулась через плечо. Огромный, размером с откормленного волкодава, мохнатый паучина слазил со стены, перебирая всеми десятью лапами.
Вот, значит, как? На законы физики мы, значит, полагаемся не полностью?
Я выхватила револьвер, выпустила шесть пуль во входную дверь, выхватила второй и, развернувшись всем корпусом, отправила содержимое барабана в паучью тушу. Смотреть на результат времени не было — я саданула ногой дверь, выбивая прогнившую и поврежденную выстрелами доску, и ужом просочилась в образовавшуюся щель.