Я открыла глаза. Все было белым. Капала вода. Я поводила головой из стороны в сторону, поморщилась от боли в затылке, нащупала на груди скомканную ткань. Простыня?
— Пришли в себя, голубушка?
Я скользнула рукой под подушку, схватила очки и быстро надела их на нос. Жест был автоматическим, а то, что очки обнаружились именно под подушкой, — удачей. Рядом со мной на краешке кровати сидел благообразный старичок в блестящем пенсне и белоснежной шапочке.
— Вы кто?
Старичок быстро подал мне кружку, до краев наполненную водой.
— Попейте, голубушка.
Я стонала, проталкивая в горло шарики благодатной жидкости, отдуваясь, вытерла рот рукавом, тоже белоснежным. Меня переодели?
— Где я? Как я здесь оказалась?
— А на вопросы я могу отвечать только по порядку, — хихикнул старец. — Меня зовут Матвей Кузьмич и я, некоторым образом, начальник в сей обители.
Я пошевелила бровями, что вызвало новый приступ головной боли.
— Вы, голубушка, в клиническом чародейском лазарете Мокошь-града. Как зовут, помните?
— Матвей Кузьмич, — ответила я с готовностью.
Лекарь хихикнул:
— Не меня, голубушка. Вас как зовут?
— Евангелина Романовна Попович? — В этом я уверена как раз не очень была.
— Чудесно-чудесно. — Матвей Кузьмич выудил из кармана трубочку чародейского фонарика и посветил мне в глаза. — Извольте открыть рот, язык покажите! Вот так — а-а-а!
Я проделала все, что он от меня требовал, за что была вознаграждена улыбкой и еще одной «голубушкой».
— Годков сколько? Проживаете где? Служите?
— У вас же все на картонке записано? — Я повела рукой в сторону изножья кровати. — Чиновник восьмого класса…
— Сообразительная барышня. А маменька как вас кличет?
— Горюшко мое непутевое.
— Чудесно! Ну что вам скажу, Евангелина Романовна, здоровы вы, голубушка на все сто, всем бы такое здоровье. Удар прошелся по касательной, так что ничего в головушке вашей не сдвинулось. Рассечение я залатал, ни следов, ни шрамов каких не оставил. Вот какой я молодец! И еще хорошо, что вас вовремя в госпиталь доставили. Кавалер у вас очень замечательный — просто чудо, что за кавалер.
Я почему-то подумала про Мамаева, потом вспомнила гнумского орденоносца, потом…
— А лазарет-то ваш, Матвей Кузьмич, вы сказывали — чародейский?
— Именно.
— А тогда почему меня здесь пользуют? Я-то при всех своих талантах не чародейка ни разу.
— Так и за это кавалера благодарить надобно. Он, правда, про то, что вы не чародейка, не знал, вы б ему сами про то поведали, голубушка. А то нехорошо может получиться в будущем. Он-то — неклюд, сущность волшебная. Может, планов каких настроил. Спасите, говорит, ваше высокопревосходительство, невесту мою нареченную! И глазами так сделал!