Все присутствующие в гостиной замерли в ожидании чего-то невероятного. Айвен улыбнулся Данни так, что по ее телу пробежала дрожь. Его взгляд не только ободрял ее, но словно бы сулил ей восхитительное продолжение вечера.
Это была лицензия на раскрепощение, разрешение на безудержное веселье. Данни захотелось позабавиться от всей души и доставить удовольствие Айвену. Страх перед неизведанным исчез, остались любопытство и желание поучаствовать в общей забаве.
Фов легонько дотронулась ногтями, покрытыми блестящим красным лаком, до пышной груди Миа и погладила ее по бедру, там, где кончался черный чулок и выглядывала оливковая кожа. Словно завороженная, Данни следила за движениями француженки, испытывая сексуальное томление и поеживаясь.
— Задери юбки! — сказала француженка.
Данни затаила дыхание, глядя на служанку, нарочито неспешно поднимающую подол.
Обнажился аккуратный треугольник черных курчавых волос. Фов протянула к нему руку и, раздвинув пальцами волосики, стала щекотать ей клитор и срамные губы. Веки Миа потяжелели, губы увлажнились, она раскрыла чувственный рот и тяжело задышала. Фов погладила ее по бедру и приказала:
— Ступай покажи свое богатство гостям, они умирают от нетерпения его увидеть.
Миа обошла стул Данни и встала напротив Алдоуса.
Он окинул ее плотоядным взглядом и прошептал:
— Ты чудо!
Вставив ладонь ребром у нее между бедер, он ввел средний палец во влагалище. Данни сжала колени, борясь с желанием потереть пальцем клитор. Алдоус начал массировать Миа розоватый трепещущий столбик в основании лобка. По лицу Миа было видно, что она сильно возбуждена, а характерный запах секрета бартолиниевой железы не оставлял в этом никаких сомнений.
Данни почувствовала, что ее соки текут по ногам, и закусила губу. Ее груди набухли, соски увеличились, на лбу выступили капельки пота. Она обтерла лоб тыльной стороной ладони и потупилась, мысленно умоляя Айвена поскорее прийти к ней на помощь. Гостиная наэлектризовалась, в воздухе запахло чистой эротикой. Сердце Данни бешено застучало, в горле пересохло.
В следующий момент рядом с ней присел на корточки Айвен. Он погладил ее по ноге и вкрадчиво спросил:
— Возбуждаешься, малышка?
Данни невольно раздвинула ноги, и Айвен сжал ей бедро. Данни часто задышала. Айвен прошептал:
— Не надо стесняться, вокруг только друзья. Все желают, чтобы тебе было здесь легко и приятно.
— Но я не хочу становиться посмешищем, — хрипло возразила Данни, сжав ноги.
Айвен едва не прыснул со смеху, но благоразумно сдержался, щадя ее чувства: малышка, несомненно, растерялась. Он вспомнил, как когда-то сам смущался своих эротических эмоций, и проникся к неопытной англичанке искренним сочувствием. Ему захотелось приласкать и утешить ее.