— Я имею в виду, ты могла бы быть моим голосом. Попробуй. Скажи что-то.
Я послала ему уничтожающий взгляд. Но правда была в том, что, хоть Коул и был сложным существом, его личность была довольно предсказуема. Я открыла твиттер и напечатала: привет-привет-привет мир.
Я опубликовала пост.
Должна заметить, это было как-то увлекательно.
— Что я сказал? — спросил Коул.
Я показала ему.
— Я не использую пунктуацию, — сказал он. — Я также использую множество этих штук, — он согнул руки по обе стороны своего лица, чтобы продемонстрировать. — Скобки.
— Ты хоть прочитал это?
— Да. Я знаю. Я любовался этим. Позволь мне увидеть это снова. Да. Это великолепная идея. Это освободит мне время для всяческих штук.
— Вроде валяния на полу и увольнения хороших людей?
— Эй, я не говорю презрительно о твоей работе. К тому же, я собираюсь идти в студию после обеда.
Я изучала его лицо, чтобы понять, что он чувствовал по этому поводу, но он находился перед камерой, так что его лицо было красивым и регулируемым, и зафиксировано оно было на проработанной, высокомерной релаксации.
— Ты можешь прийти, — сказал Коул. — И быть моим… как это называется? Голым человеком? Нет. Музой. Ты можешь быть моей музой.
Я подняла бровь.
— У меня урок. Возможно, если ты сделаешь все домашнее задание, я приду и дам тебе золотую звездочку.
— Ох, — сказал он. — Я тоже могу дать тебе одну. Я полностью взаимен.
— Ты так великодушен.
Коул раздвинул пальцы на восемь дюймов, потом передумал и изменил на десять.
Девушка из-за прилавка подошла с подносом.
— Вот ваш кл…
— Шш… — сказала я. — Это сюрприз. Для него, я имею в виду. Закрой глаза, Коул.
Коул закрыл глаза. Улыбаясь нам обоим, официантка поставила тарелки. Она оставила нас, но я заметила, что она ждала по другую сторону двери все с той же любезной, упреждающей улыбкой на лице. Было странно чувствовать себя причиной такого приятного выражения лица.
— Открой рот, — командовала я Коулу. Я трудилась над созданием того, что, как по мне, было небольшим кусочком клубничного пирога из муки грубого помола на вилке. Это заняло больше времени, чем я ожидала.
— Он открыт, — сказал Коул. — На случай, если ты не заметила.
— Так держать. Я не говорила тебе закрывать его.
Я просидела долгую минуту, наблюдая, как Коул ерзает, ожидая, что он потеряет терпение, и, ухмыляясь его закрытым глазам, смотрела на его шею, исчезающую за воротником футболки. Он подвинулся. Он водил глазами туда-сюда под закрытыми веками. Любому, кто захочет пытать Коула нужно будет только привязать его к стулу и больше ничего не делать. Он бы умолял, чтобы ему вырвали ногти на ногах ради разрешения развлекать себя.