Хан молча кивнул. Временный штаб генерала находился на втором этаже здания военного аэродрома. Отсюда виднелась местность — сиреневая пустыня. И пыль. Рогатые вышки, где–то кто–то кричит, где–то кого–то гоняют строем…
Безымянная зона.
— Позвольте вопрос, — сказал генерал. — Почему вы занимались только Уайтом, оставив в покое других возможных героев?
Хан был готов к этому.
— Я один, — напомнил он. — То есть, конечно, у меня есть Микава, но он просто технический исполнитель. А все остальные — это люди, которых я вынужден использовать полностью втемную. Я ведь на Арьяварте нелегально. Чтобы разрабатывать сразу трех адмиралов в таких условиях, нужна сеть. А если сети нету, я делаю что могу. Создаю ее на ходу. Но хочу напомнить вам, что к объектам космофлота я не могу даже близко подойти — накроют сразу же. Уж не говоря о вербовке кого–то оттуда…
Одзаки задумчиво кивнул.
— Но вы же кого–то вербуете?
— Гражданских. Моряков или клерков. И то — я стараюсь, чтобы это не выглядело как вербовка. Нам повезло, что вся Шакти сейчас попала в военную зону. Иначе бы меня и слушать не стали… А так — я могу сослаться на полномочия фронтовой контрразведки. Против флотских это не сработает, но против планетной плесени…
Одзаки поднял на Хана свои карие глаза.
— Вы сосредоточились на Уайте, потому что он уроженец Шакти?
— Поэтому тоже. Все его родственники, друзья, все его связи за исключением чисто флотских — здесь. У меня по ним довольно полный пакет информации. Если бы я разбрасывался на разные объекты, я бы не получил и этого.
Одзаки кивнул и протянул руку к чайнику.
— Вы действовали правильно, — сказал он. — Но теперь Уайт для вас недосягаем. Как же быть?
Хан собрался. Начиналось самое трудное.
— Я… думаю, что у меня есть канал связи с ним. Надежный.
Одзаки поставил перед Ханом чашечку.
— Да?
— Да. Это друг его семьи, сэйме того района, где расположен завод его отца. Лян Вэй. Человек, у которого хватит знакомств, чтобы сообщить срочные новости даже в космофлот.
Одзаки секунд десять смотрел на Хана, не мигая.
— Вы ведь уже все придумали, — сказал он.
Хан позволил себе усмехнуться.
— Да. В какой–то степени.
Одзаки откинулся в кресле.
— Слушаю, — сказал он.
— Судя по всему, что я знаю об Уайте, он — человек очень определенного психического склада. Для нас в нем важны две особенности. Во–первых, он из «укорененных». Я имею в виду, что он очень привязан к месту, где родился, и к людям там. Настолько, что воспринимает их как часть своей личности. У нас в Безымянной зоне такие обычно не выживают, вы сами знаете почему. Так вот он именно из таких. Оборона Шакти — для него не просто боевая задача, а вопрос жизни. Это первая особенность. Вторая — он очень эмоционален. Когда в бою при Пангее погибли курсанты, у него была настоящая истерика. Разумеется, уже после боя. Но все равно — по этому признаку он на грани профессиональной пригодности для военного. А теперь, если допустить, что он изменник… — Хан замолк.