– Сверю… – пробормотала она, когда за ним уже закрылась дверь. И с недоумением добавила: – И чего приходил?
Выйдя на свежий воздух, Семен расхохотался.
– Гейша нашлась! – Он покрутил головой. – Хотя вполне даже гейша. Еще какая!
«Я знаю, что ты жив. Нет, знаю – неправильное слово. Я чувствую это всей собою. И не только собою. Паша, милый, ведь ты еще не…»
Открылась дверь, и Надя быстро накрыла свое письмо книжкой.
– Я была права! – Вера расхохоталась. – Ну, рыцарь без страха и упрека!
– Ты о ком? – спросила Надя.
– О Фамицком, о ком еще. Других рыцарей здесь нет. А этот, как я и предполагала, состоит не из одних только высоких чувств.
– Не понимаю.
– А что тут понимать? По окончании рабочего дня Семен Борисович посещает мадонну с младенцами. То есть младенцы-то ему без надобности. А вот с мадонной страсти кипят!
– Глупости, – поморщилась Надя.
– Видела своими глазами. Они горячо обнимались. А вот уступить такого мужчину какой-то Лушке – это действительно глупость. Твоя.
При этих словах сестры Надя побледнела и чуть не упала со стула.
– Надя! – Вера бросилась к ней. – Ты что? Да не переживай ты из-за него!
– Я не из-за него… Мне… Ой!
Зажав рот рукой, она выбежала из комнаты.
Когда встревоженная Вера вышла вслед за ней из флигеля, Надя стояла у сосны и вытирала рот. Она была бледнее бумаги, на лбу выступил пот.
– Надя, ну что ты? – сказала Вера. – У Фамицкого естественная мужская нужда. Это совершенно не мешает ему любить тебя, не волнуйся.
– Вера, я не потому… – проговорила она. – Я беременна.
– Ты?! То есть он и с тобой тоже?!
– Да ни при чем здесь Семен Борисович, – махнула рукой Надя. – Это Пашин ребенок.
Если бы сестра сказала, что забеременела от святого духа, Вера, пожалуй, изумилась бы меньше.
– Как… Пашин? Когда – Пашин?! – с трудом выговорила она.
– Паша приходил со мной проститься перед фронтом. На одну ночь.
– Простился так простился! Погоди, дай в себя приду. – Она сжала виски ладонями. – Нет, ну как такое может быть?
– Это судьба, – тихо сказала Надя.
– Глупость это несусветная, а не судьба! – воскликнула Вера. – Ты ему хоть сообщила?
– Я не знаю, куда сообщать. Его в штрафную роту забрали. За то, что он со мной проститься пришел.
– О господи! Все одно к одному, – пробормотала Вера. И спохватилась: – Пойдем. Что мы кричим на весь парк?
Сестры сидели друг напротив друга за столом. Вера была мрачнее тучи, Надя лишь печальна.
– Ты хотя бы уверена? – первой нарушила молчание Вера.
– Да.
– Оставишь ли ребенка – это, я понимаю, бессмысленный вопрос.
– А ты бы не оставила? – пожала плечами Надя.