Долженко бросил окурок на землю. Натянул перчатки. -В общем смотрите сами. Делайте выводы.
* * *
В мою смену бывший помначштаба больше не появлялся.
Я выпросил у прапорщицы тёти Риты новое хебе. Взял у Саржевского ремень из кожзаменителя, его замусоленную шапку. Подшил белоснежный воротничок, сержантские погоны без вставок.
Ровно в семь утра я с деревянной лопатой в руках ожидал появления комбата.
Подполковник поднимался по дорожке отдуваясь, как гиппопотам. Я, якобы ничего не замечая, увлечённо кидал снег широкой фанерной лопатой.
При этом был застёгнут на все пуговицы, как требовал устав. Бляха блестела, сапоги сверкали. Широченные галифе, на два размера больше, раздувались словно паруса. Я заметил комбата ровно за секунду до его крика.
-Тава-а-арищ сержа-а-ант!
Вытянулся по стойке смирно, взяв отполированный до блеска черенок лопаты на изготовку, словно ружьё. Резко вскинул ладонь к виску.
-Здрррра- рара, товарищ подполковник!
Комбат моргнул белёсыми поросячьими ресницами. Затряс щеками:
-Вижу что исправляешься. Ну служи!
* * *
Вероятно мой внешний вид убедил комбата в том, что я твёрдо встал на путь исправления.
Вечером командир роты объявил мне, что завтра я сажусь на продуктовую машину в лётно- технической столовой.
Я бы не сказал, что я обрадовался. Место было блатное, но перспектива, вставать в четыре часа утра и ехать за поварихами, а после смены ночью развозить их по домам мне как то не улыбалась.
С ротным ещё можно было поспорить. С комбатом- нет.
Всё начиналось хорошо. Я перебрался на горку. Утром забирал повариху, румяную сочную Яну из дома и отвозил её в часть. Вечером после ужина отвозил домой. Повариху трудно было назвать красивой. У нее была толстая задница, некрасивые ноги, тусклые волосы.
На второй вечер я поставил машину в парк, передал дежурному пару котлет из лётной столовой, перелез через забор и постучал Яне в окно. Она жила в небольшом частном домике рядом с частью.
У неё был замечательный характер. Она любила не только людей, но даже собак, злобно лающих по ночам. Она умела забавно хмуриться во сне.
Будь она чуточку покрасивее, я бы даже на ней даже женился.
Ровно через неделю, возвращаясь в парк я увидел стоящего рядом с воротами КПП Валерика.
Я опустил стекло и плюнул в него, стараясь попасть в лицо. В Шмасе так делал мой инструктор по вождению ефрейтор Потуга. Когда ему не нравился какой-нибудь бабай, он плевал либо в него, либо в его ишака.