Через час мы оказались перед железными воротами с красной звездой, увидели серый бетонный забор, будку КПП и радостную рожу дневального. На голове у него вместо пилотки была зелёная панама, похожая на ковбойскую шляпу. Увидев нас ковбой радостно осклабился.
-Вешайтесь духи!
- Дневальный?! - строго сказал капитан.
- Я, товарищ капитан.
- Тащи станок едальный!
Сбоку темнело здание казармы. Впереди стоял кирпичный домик с надписью штаб. На его крыше висел выцветший флаг, цвета слабого раствора марганцовки.
Сержант скомандовал:
- Разойтись. Оправиться. Построение через пять минут!
В зарослях тутовника пряталась побеленная известью уборная с распахнутой дверью. Все забежали внутрь.
Стены были изрисованы дерьмом. Судя по всему, о них вытирали пальцы.
В углу стояли стеклянные банки и бутылки с мутной водой.
Нас встретила казарма. Темная, мрачная. Сонный солдат со штык-ножом на входе. Над его головой и в глубине коридора, там, где располагались спальные помещения, горели тусклые лампы.
В нос ударил запах карболки, сапожной ваксы, чего-то незнакомого. Наверное, так пахнет тревога.
Длинный, худой старший сержант с повязкой на рукаве завёл нас в каптёрку.
На полу лежали матрацы.
- Сегодня спать будете здесь. - Старший сержант указал на матрасы. - А завтра, с утра я буду вас дрочить. Если услышу шум, тогда уже сегодня! Всем всё понятно?
- Товарищ сержант! А во сколько подъём? - Вопросом на вопрос отвечает писающий мальчик, Саржевский.
- В будние дни - в шесть тридцать. В выходные и праздничные на час позднее. Думайте сами, во сколько вас завтра поднимут. Отбой!
Мы так и не заснули. Остаток ночи прошел в расчётах о том, какой завтра день и разговорах. Потом Давид рассказывал нам о внеземных цивилизациях. Саржевский, всё время пытался сбить его на профессиональную тему, задавая вопросы о строении женского влагалища, и тогда Давид рассказал нам об американском миллионере Чарли Чейни, придумавшем космический секс. На высоте полутора тысяч метров над уровнем моря этот самый Чейни воздвиг бунгало в виде летающей тарелки, куда привозил телок и трахал их в условиях разряженного воздуха.
Наступило утро. Тишина. За окном крики птиц. Потом уже узнал, что это майна или афганский скворец. У этой птицы было много имён: душман, шпак, афганская сойка. Птицы были страшно наглые, воровитые, жрали всё подряд и никого не боялись. На них не нападали даже отчаянные бродячие коты.
Пронзительный птичий крик перебивает вопль. Голос неприятный и едкий как серная кислота.
- Дневальный...Тащи станок едальный!