Так родилась «Дружба»… Сначала ребята исполнили песню-колыбельную, потом вышла я. К этому времени у меня появилось первое концертное платье, черного цвета, перешитое из маминого. Публика нас принимала очень хорошо, она была такая искренняя и так открыто отзывалась на то, что было для нее непривычным. «Липка» безвозвратно ушла в прошлое. Новое название повлекло за собой и изменение репертуара, вместо прежних шуточных номеров предполагалось исполнять песни разных народов в современной обработке и звучании, с иными аранжировками. Прежним осталось лишь одно – мое присутствие в ансамбле на позиции солистки. Броневицкий терпеливо, шаг за шагом разучивал со мной с голоса каждую новую песню, процесс это трудоемкий, требующий терпения, внимания и очень хорошего слуха. Слава богу, все эти качества были мне даны от рождения, но потребовалось еще много прилежания и трудолюбия, чтобы каждый раз достигать цели.
После первого курса состоялись мои первые летние каникулы, на которые я, понятное дело, поехала к маме. Долгий утомительный переезд по железной дороге, а потом от вокзала до дома три километра ночью, меня никто не встречал, с тяжелым чемоданом, набитым подарками. Этот чемодан стал для отчима камнем преткновения. Увидев его, он изумился: «Откуда все это? Ты что, воровала?» – «Папа, – ответила я, – в месяц я 900 рублей получаю: 500 – Сталинская стипендия и 400 – от польского посольства, потому могу все купить». – «Не может такого быть. Я вкалываю, но таких денег и за год не заработаю». – «Да, – кивнула я, – теперь я богатая, а с вами у меня отдельный разговор будет». Вспомнилось одно из писем мамы, где она рассказывала, что отчим поднял на нее руку. Мне стало так больно. Слишком свежо было воспоминание о том, что я видела своими собственными глазами: как мама старалась балансировать между мной и Голомбом, он совершенно не давал ей возможности лишний раз приласкать меня, но своего сына от отчима Юзефа она тоже любила, ведь он был для нее таким же ребенком, как и я. Теперь же я была взрослая, сильная, спортом занималась не зря, поэтому подошла к нему, взяла за лацканы, приподняла и сказала: «Если еще раз вы поднимете на мою маму руку, если я услышу, что вы повысили на нее голос, дам сдачи. За то, что меня обижали, я вас простила, но запомните: маму вы больше пальцем не тронете!» Он на меня так посмотрел, будто услышал голос свыше…
В этот же приезд домой я не выдержала и поделилась с мамой своей тайной: что у меня появился друг, зовут его Александр, он из семьи потомственных моряков, сам по профессии музыкант и мне очень нравится. И если бы он предложил мне выйти за него замуж, то я бы не задумываясь согласилась. С мамой случилась истерика. «Он тебе не пара! – кричала она. – Я запрещаю тебе выходить замуж за русского, и вообще, сначала нужно закончить учебу». Уехала я с тяжелым сердцем.