От чистого сердца (Пьеха) - страница 68
Илонку я родила 17 февраля 1961 года. Преждевременно, на 6,5 месяце беременности. Случилось следующее. Сижу дома, звонит Сан Саныч из Петрозаводска, человек он был эмоциональный, хороший рассказчик, если о чем-то говорил, то обязательно в красках, и начинает рассказывать: «Как мы хорошо тут проводим время, подружились с манекенщицами…» Ну, я представила себе эту картину: он где-то там далеко с прекрасным полом, а я тут глубоко беременная, никуда не хожу, не пою, потому что на сцену в таком положении не выходят. Его брат Женя приезжает выгуливать меня, чтобы я по улицам одна не ходила, и тут такое… Фантазия разыгралась не на шутку. Женщина в положении – существо уязвимое. После этого звонка я никак не могла заснуть, где-то до 4 утра лежала-переживала, и около 5 начались схватки. На трамвае поехала в Снегиревку рожать. Там просидела в приемном покое не один час, на нервной почве схватки прекратились, меня положили в дородовое. Я опять разнервничалась, потом все-таки заснула – сказалась предыдущая бессонная ночь. И вдруг просыпаюсь вся мокрая. Подозвала проходившую мимо женщину в белом халате: «Что это из меня вытекло?» – «Да это, милочка, воды отошли».
Меня тут же повезли на каталке в родовой зал, акушерка начала шлепать по моему животу руками, чтобы я родила, а у меня ничего не получается, говорю: «Няня, больно!», а она мне: «Я не няня, а заслуженный акушер республики» – и продолжает физкультурные занятия. Я уже начала терять сознание, когда увидела у нее на ладони крошечный комочек: «Ну что, мамочка, поздравляю! Дочку мы с вами родили!»
2 килограмма 400 граммов моя Илонка была, глобальный недовес, её у меня сразу забрали. Не помню, сколько она пролежала в специальном боксе, потом мне её отдали, и мы выписались. Долго с ней мучилась: она плохо сосала молоко и плохо спала, по ночам кричала, потом вообще отказалась грудь принимать, мне пришлось сцеживать молоко, но и в таком виде она его не хотела.
Потом Эрика Карловна уговорила меня уехать на хутор в Латвию, там, в городе Валмиера, у них был дом. На свежем воздухе и деревенских натуральных продуктах Илона начала быстро поправляться. Мы пробыли там до восьми месяцев её жизни. Сегодня могу сказать, что проведенные на хуторе восемь месяцев были едва ли не самыми счастливыми в моей жизни. Поразительно, но даже мысли о том, что Сан Саныч не обделяет себя женской лаской, не приносили ни боли, ни обиды, я буквально упивалась материнством. Но тут Броневицкий начал меня бомбить телеграммами: «Без тебя погибаем!» Публика на гастролях «Дружбы» сдавала билеты: как так? «Дружба» поёт, а где же Пьеха? Я долго не решалась оставить дочь на попечение свекрови, но Шура уговорил маму нянчиться с внучкой, а я поехала на гастроли.