Лейтенант чертыхнулся сквозь зубы - вот что значит, нет привычки к радио!
- «Адамант», я третий, все в порядке. Сбил двоих, расстрелял бэка, иду домой.
Самолет подпрыгнул на семьсот метров, и с этой высоты Эссен увидел подходящие к Альме «Финисты». На пилонах - серебристые цилиндры пусковых контейнеров.
Все, шутки кончились, господа селюки. Пришли взрослые и очень сердитые дяди...
М-14 успокаивающе тарахтел. Две победы - совсем неплохо, но почему его это совсем не радует?
«Бог не выдаст, свинья не съест, Реймонд Федорыч, - сказал Корнилович. - Надо будет, и на Гражданской повоюем. Хотя, по мне, так лучше с германцами или англичанами. Воля ваша, а меня не тянет стрелять в русских...»
Будто меня тянуло, с запоздалым раскаянием подумал Эссен. Одно дело - причесать пулеметами бандитов, вообразивших себя идейными анархистами, и совсем другое - сбивать русских авиаторов! Они ведь могли воевать в германскую, особенно тот, с чертенком. Впрочем, он кажется, сумел посадить аппарат... И все равно, мерзко: будто он вышел на дуэль с противником, вооруженным кремневым «Лепажем», взяв маузер. У красных авиаторов не было ни единого шанса.
Какого черта, в самом деле? У французов и англичан в 1854-м не было ни пулеметов, ни аэропланов, ни скорострельных пушек, и это не вызвало никаких душевных терзаний.
«Но ведь это не русские, верно?
И что, выходит, они не люди?»
Эссен помотал головой, отгоняя непривычные мысли.
Пора заканчивать с этим декадансом! Их никто не звал в Крым, этих французов и англичан. Да и красные летчики первыми ввязались в драку: увидели одиночный гидроплан и сочли за легкую добычу. А раз так, пусть не обижаются! Война - не спортивное состязание и не рыцарский турнир. Это к барьеру надо выходить с равноценным оружием, а в бою главное - победа.
Только почему у него так пакостно на душе?
III
Крым, околица
села Улуккул-Аклес
Штакельберг шлепнулся в пыль, стащил фуражку, и принялся вытирать лицо.
- Алексис, принимай роту. Вот, держи...
Юнкер сунул Адашеву обшарпанный «Цейсс».
- Я? Почему? Рукавишников что, убит?
- Пуля в живот. Успел сказать: «пусть Адашев...» - и кончился. Так что командуйте, граф, стрелецкие сотни ждут!
Однокашники то и дело подкалывали Адашева, припоминая его предков, воевод и окольничих из учебника истории. Тех, что при Иване Грозном водили московские полки на Казань и в Крым.
Но сейчас не до шуток. Хотелось ткнуться лицом в жухлую траву, не видеть ни осточертевшей степи, ни побитых шрапнелями глинобитных развалюх, ни мелькающих вдалеке всадников.
- Петя, рысцой к «Остину». Пусть Рыбайло изготовится ударить с фланга.