— Погоди цуток, — пробовал утихомирить его Семён, — запотились лошадки, не просохли есцо.
— Пусть лучше потом обливаются, чем кровью, — не послушал его Матвей. — Чую: близка погоня, надо за реку поспешать.
Пока тянулись да собирали лошадей, пастухи вздумали перегонять стадо, и мост оказался занятым. Видя, как Матвей пытается безуспешно втиснуться между животными, Семён сказал:
— Ждать надо. Эту скотину никто не остановит, окромя главного пастуха, а тот, вишь ли, уже на том берегу. — Он указал на огромного чёрного быка, неторопливо шагающего впереди стада.
Матвей залюбовался красавцем, и тут в голову ему пришла неожиданная мысль. Он поделился ею с Семёном.
— Бог силы не отнял, — сказал тот, — давай спробуем...
Наконец мост очистился, и отряд устремился за удаляющимся стадом. Он быстро достиг головы и заступил дорогу. Семён спокойно направился к красавцу-вожаку, стоявшему без малейших признаков беспокойства. Да и кого нужно было бояться благородному туру, если даже матёрый волк не рисковал приближаться к нему, опасаясь кинжальных рогов и беспощадных копыт? Семён подошёл вплотную и дружески похлопал вожака по могучей шее. Пастухи удивлённо переглянулись: гордый тур, никогда не допускавший такого запанибратства, почему-то стоял спокойно. Семён взял его за рога и покачал в стороны. Тур напрягся — похоже, он принял игру. Семён, желая пригнуть его голову к земле, усилил напор — и тот набычился. Так стояли они долго, со стороны вроде бы спокойно, ибо никто не видел, как напряглись и закаменели их мускулы. Но вот тур задрожал всем телом, закачался и пал на колени, а Семён быстро опутал ему рога ремнём и потянул обратно к мосту. Тур послушно следовал за ним. Вскоре туда подвели ещё нескольких быков, теперь всё стадо повернуло за своими вожаками и заполнило собой мостовой сход. Прикрытые таким образом от внезапного нападения, москвичи наблюдали за противоположным берегом.
Там стали появляться всадники: один, другой, третий... Двигались они медленно: лошади устали и требовали отдыха. Заметив беглецов, всадники остановились, поджидая отставших, в том числе и своего шумного предводителя, рослая и сильная лошадь которого обладала упрямой тихоходностью. Наконец он появился, и окрестности огласились воинственным криком:
— A-а, москалики, не вышло вам сбежать. От меня, хоть полы отрежь, не уйдёшь. Ну-ка, несите свои головушки сюда. Что?! Требуху можете оставить на месте. Достойных же выбрали вы себе товарищей! А мы плетями их и вас, их и вас. Ну-ка, добрые воины, прячьте сабли и доставайте плети, разгоните рогатых и пригоните мне этих безрогих!