— Нет у меня людишек. Вон весть пришла, что татары на нашу землю потекли, такие дела...
Новгородец растерялся.
— Иудею вона какой отряд дал, а нам ничего, как же так?
— А так. У кого спина не гнётся, у того и карман пустой. Ничего, вы мужи гордые, оборонитесь.
— Так я своих людей назад отправил, куда я теперь?
Но Лыко уже не слушал и важно прошагал мимо. Немного спустя он справился о новгородцах.
— Мечутся, наших сговаривают в провожатые, да я запретил. Пусть покланяются, коли отвыкли, — ответил ему Прон.
— Это ты зря, — протянул тот. — Я вот думаю, не навредили бы они своей гордостью нашему делу, а? Придут к Андрею, начнут спесивиться да рядиться, договорами своими тыкать, он осердится и прогонит их.
— Как есть прогонит. Ты не сдержался, он тож. Вы, Рюриковичи, горячие. Давай лучше, ваша светлость, я сам до него доеду. Для меня поклон — не урон, я человек маленький.
— И казну могут не довезти, лихих людей нынче ой как много.
— Много... Так я поеду?
— Поезжай, но казну всю Андрею не отдавай.
— Обижаешь, ваша светлость. Рази не понимаю, что тебе тоже войско собирать надобно и расходов у тебя тута, на рубеже, поболее, чем в Угличе. Сейчас отряжу к новгородцам своих людей.
— Только поостерегись, — напутствовал его Лыко. — Сам не лезь, поезжай за ними тишком, а как сделается дело, тогда и объявляйся. Да гляди, чтоб говорливых не сыскалось...
Долгий изнурительный путь посланцев великого князя сулил скорое и удачное окончание. Последнюю большую остановку на литовской земле сделали они под Витебском. Город кишел вооружёнными людьми и напоминал военный лагерь. Постоялые дворы были переполнены, о месте ночлега не шло даже речи, и москвичам пришлось возвращаться в мокрый лес, где расположился презирающий каменное гостеприимство татарский отряд. При выходе из города решили подкрепиться в корчме и чуть не ввязались в большую потасовку, затеянную жолнежами. Причина такого недружелюбия вскоре выяснилась: здесь собиралось королевское войско и в каждом русском виделся московский лазутчик. Неуютной оказалась эта последняя чужеземная ночёвка под бесконечным дождём, зато, как только переступили рубеж, дождь, будто по заказу, прекратился и проглянуло солнце.
— Аллах озаряет путь только тем, кто идёт верной дорогой, — сказал по этому поводу Нурдавлет.
Земля быстро просыхала, идти становилось всё легче. Хоть и не надо было больше никого опасаться, придерживались установленного ранее порядка. Впереди с небольшим отрядом шёл Семён. Сцибор, которому надоели мудрости Нурдавлета, увязался вместе с ним. Татары и основная часть торгового каравана шли в середине, а Матвей замыкал колонну. После полдневного пути наткнулись на следы недавно прошедшего обоза. К вечеру почуяли дым — обоз, верно, остановился на ночлег. Лошади заспешили, почуяв скорую стоянку, люди не сдерживали их, мечтая о долгожданном отдыхе на родной земле.