— Невинен я! — наконец выговорил он. — Гонца не убивал, а грамоту в евойной суме нашёл. У поляка спроси.
— И до него дело дойдёт! — Хованский приказал ввести Сцибора.
Старый рыцарь был возмущён задержанием, глаз его метал молнии, рот низвергал громы. Толмач не успевал переводить, и Хованский недовольно морщился. Наконец остановил толмача.
— Скажи, пусть отвечает только на мои вопросы, и спроси, давно ли он служит польскому королю.
Вопрос не остановил потока, а лишь изменил его направление.
— Более трёх десятков лет, а точнее, тридцать два года. — Голос Сцибора стал чуть мягче. — Но это только нынешнему Казимиру, до него был Владислав, а ещё раньше Ягелло, тоже Владислав. Вот это был настоящий рыцарь, не в пример нынешнему: он носил кружева только из железа и не снимал, говорят, кирасу даже ради горячей молодки. Жаль, однако, что долго при нём служить не пришлось...
— Довольно, — не выдержал Хованский, — значит, ты признаешь, что уже долгое время состоишь на службе у польского короля?
— Истинно так, хотя это не сказывается на моём жалованье. Я заметил: чем дольше служишь, тем меньше получаешь. В последнее время король стал особенно прижимист. И то сказать: что в молодости получается бесплатно, в старости стоит денег, а король так любит веселиться.
— И чтобы заработать, ты решил наняться на новую службу?
— Да, я взялся учить ханского сына. Оказалось, среди басурман много способных людей, да и сам хан вполне может сойти за профессора Краковского университета.
— Я говорю о другой службе. Тебе знакомо это?
Сцибор оглядел два свитка, на которые указал Хованский, и пожал плечами. Хованский обрадовался:
— Вот и врёшь. Это — грамота великолукского наместника, которую нашли в твоих вещах. Ты её вынул из сумы убитого гонца и подменил другой, вот этой, которую теперь хотите подсунуть государю.
Сцибор попытался заговорить, но Хованский решительно прервал его и продолжил:
— Картина ясная! Вы оба — королевские лазутчики, вошли меж собой в сговор: один убил гонца, другой подменил грамоту...
— Зачем? — снова не выдержал Матвей.
— А чтоб ты поверил лживой грамоте и принёс её государю. Осердится он, рассорится с братом, с Новгородом размирку учинит, а когда устроится великая замятия, пойдёт король на нас войной и порубежные земли отвоюет. Нечего сказать, хитро придумано, ну да Бог милостив, сподобил выявить ваше воровство.
Сказанное не умещалось в голове старого рыцаря, мысли пришли в полный беспорядок, и он подавленно молчал.
— Ну что же ты? — крикнул Матвей. — Скажи, что всё это не так. Князь! Тут надобно разобраться: кто-то клевещет на честных людей, и ты их сразу винить начинаешь. Своим верить нужно.