По счастью, в стане врагов не было нужного лада. Ахмат прислал для переговоров упрямого мирзу Шакира. Короля представлял не менее упрямый пан Жулкевский. Обе стороны твёрдо следовали наказам своих повелителей. Ахмат хотел соединить союзнические силы и ударить общим кулаком. Казимир предпочитал действовать с двух противоположных сторон. Татары, по его мнению, должны подойти к московским рубежам со стороны Рязанского княжества и нанести удар на Москву через Коломну. Полякам же следовало наступать с запада, тогда русские будут вынуждены сражаться в двух местах. Паны горячо доказывали, что правила высокой стратегии требуют разорения Рязанского княжества, дабы лишить Москву возможного союзника. На самом же деле они не хотели, чтобы ордынцы шли по литовским владениям, ибо в их хорошее поведение не верили. Татары, уже не раз обманутые пустыми обещаниями короля, твёрдо стояли на том, чтобы его войско находилось рядом. Мирза Шакир с любезным видом выслушивал доводы королевского посла, кивал головой и однообразно тянул: «Дзе, дзе, дзе...»[57]. Однако, как только нужно было принимать решение, он издавал неожиданный резкий крик «Ха!»[58] и качал кривым указательным пальцем. Всё начиналось сначала. Жулкевский закатывал глаза, упивался собственным красноречием и находил такие доводы, против которых не устоял бы, кажется, даже самый твёрдый лоб, но всё опять упиралось в кривой палец непоколебимого татарина.
Вскоре обнаружился ещё один камень преткновения. Ахмат, следуя принятому для себя плану войны, хотел, чтобы до соединения главных сил московский князь подвергался непрерывным набегам союзников, вынуждающим его держать наготове крупные военные силы. Появление под Каширой ордынского отряда следовало считать началом таких набегов. Король, однако, держался того, что ему торопиться не следует. Ведь это означало бы прямое объявление войны грозному соседу, когда войско ещё не собрано. Чем станет он защищаться, если сосед ударит в ответ всей своей силою? Опасения осторожного короля снова наткнулись на корявый палец ордынского посланца:
— Ха! Нас на войну сманил, а сам воевать не хочешь.
Жулкевский высокомерно поджал губы. А что ещё оставалось делать в ответ на справедливое замечание? Участие королевских войск следовало хоть как-нибудь обозначить. Казимир вспомнил о нетерпеливо топтавшемся у границ мятеж. Андрей согласился, но выдвинул два условия: принять его на королевскую службу и подкрепить польскими рыцарями. И то, и другое обозначало явное участие Казимира в ещё не начавшейся войне и не соответствовало его осторожной политике. Следовало бы ещё поговорить с ливонцами о возможности нового нападения на русских. «Что ж из того, что они наши извечные недруги? Нужда вежлива», — рассудил король и направил к магистру своего представителя. Ну и наконец, можно науськать этих мерзких еретиков, верховских князей. Причин для нападения на соседей у тех всегда наберётся достаточно, а откреститься от разбойных действий своевольников порядочный государь всегда сумеет. Правда, к этим строптивцам нужен свой подход, и тогда король вспомнил о хитроумном Лукомском.