-- К чему ты ведёшь?
-- Да к тому, что по большому счёту неважно, кто придумал этот сволочной план. Всё равно до его авторов нам не дотянуться никогда. Но вот ликвидировать все последствия - наша прямая обязанность.
А спустя сутки мы получили корреспонденцию от Рылеева, приказывавшего нам разделиться. Половине команды срочно доставить Каткарта в столицу, другой же части следовать в Ясенев Перевал, прощупать обстановку. Если будет возможность, то и провести, как говорится, беседы с неблагонадёжными купцами. После небольшого совещания в старейший город республики решили отправить Аню как дочь известного на Побережье купца (он к счастью, в этом заговоре не участвовал.) То, что сопровождать Тигрёнка буду я, даже не обсуждалось.
***
-- Доброго вам дня, отец Макарий! - поприветствовала Аня священника, настоятеля церкви архангела Михаила.
-- И вам не хворать, Анна Львовна, -- благожелательно улыбнулся ей старый священник. - А вольтерьянца этого зачем сюда притащила?
-- Он мой друг, -- сказала девушка. - А ещё мы вместе с ним состоим в "Братстве Трилистника".
-- Тьфу, напасть масонская! - возмутился Макарий. - Ну, вот скажи мне, недобрый молодец, ты почто девку портишь, голову ей кружишь разным вольнодумством? Ведь ей ещё рожать!
Я немножко окосел от такого заявления и от неожиданности не нашёл ничего лучше, чем нахамить.
-- А то не ваша забота, святой отец, -- процедил я сквозь зубы. - Вот кому, когда, как и от кого рожать, без вас разберёмся.
Аня посмотрела на нас испуганно. Но отец Макарий вместо того, чтобы возмутиться, расхохотался.
-- Ну, вот! И голос прорезался. А то всё политесы разводил. А про Аньку и так наслышан, что ей мужики не указ. Говорите, зачем припёрлись в сей раз, бисовы дети. И чтобы без этих ваших разговорчиков о свободе, равенстве, братстве. А то после прошлого твоего визита город уже почитай больше года отстраиваем.
-- Дело секретное, -- раздражённо сказал ему я. - То есть вероятность, что от города вообще что-то останется, нулевая. И говорить об этом нам лучше не дворе, где полно посторонних глаз и ушей, а в более закрытом помещении.
-- Идёмте, -- только и бросил священник, заметив, что я не настроен шутить.
Но прочитав письма и выслушав нас, он и сам призадумался.
-- Вот же дела, -- пробормотал он. - И ведь тоже хватать их бесполезно -- будут отпираться, скажут, что напраслину возвели. Думать надо.
-- А чего тут думать? - удивился я. Вот как раз в этот момент у меня и созрел план. - Нужна провокация.
-- Чего?
-- После объясню! Где Афанасий?
-- А где ему ещё быть, как не на фрегате своём, "Апостоле Луке"?