Я лишь покачал головой. Всё-таки тяжело материалисту иметь дело с ведьмами. Особенно с такой, как Эмма Хэдли, которая ещё и знает про тебя то, что ты очень и очень глубоко скрываешь.
-- Знаешь, когда я получил письмо от неё, -- задумчиво сказал Рылеев, -- то самое, где как-то она как-то невнятно объясняла причины твоего появления на Побережье, я сначала насторожился. Всё-таки Эмма англичанка и может вести какую-то свою игру. Но просьбу её выполнил. Потом пообщался с тобой, увидел, что ты хоть и странный, но заслуживаешь доверия. Я бы хотел узнать твою настоящую историю...
Афанасий снова мотнул головой, как будто спрашивая, стоит ли ему выйти. Я лишь грустно улыбнулся Рылееву.
-- Нет, Кондратий. Ты просто не поверишь.
Премьер задумчиво покивал головой. Вздохнул.
-- Что ж. Впрочем, это пустое. Праздное любопытство. Есть дела намного важнее и актуальнее.
-- Но почему всё-таки Ерёму? -- Спросил Афанасий. - Может, Влад успеет вернуться до окончания перемирия?
-- Не успеет, -- отрезал Рылеев. - Объяснить не могу -- просто чувствую, что он там надолго застрянет.
***
Поздней ночью 31 декабря, я въехал в Шпанберг, город, который мы освобождали этим летом, стоя насмерть и не давая прорваться Паттерсону на юг. Шёл дождь. Всё-таки это тёплый край: снег здесь очень большая редкость, даже на новый год. Я рассчитывал, что отпраздную его с Аней, но дела -- тот бардак, который творился в нашей временной столице-, к сожалению, не дали мне такой возможности. Хотя оставалась надежда, что Тигрёнок празднует его по юлианскому календарю, а значит, у меня в запасе десять дней.
-- "Вот тоже головная боль для революционного правительства", -- думал я. - "Надо будет как-то унифицировать календари и, если для измерения уже ввели метрическую систему, тут будет куда как сложнее: тут на религии дело замешано".
Я был одет в форму офицера калифорнийской армии. Впрочем, в то время солдат и офицеров можно было различить только по погонам и цвету шляпы у командного состава. Это потребовал ввести фон Керн, чтобы он мог хоть как-то на поле различить офицера и солдата. Покрой мундира у нас был взят с армии североамериканских штатов, только цвет выбрали зелёный. Что давало нам преимущество перед "красномундирниками" британцами, особенно весной и летом. На голове была офицерская конфедератка. Очень жалел, что стетсон, известный как ковбойская шляпа, изобретут только через сорок лет.
Я ехал на Ганнибале, сером мустанге, которого мне дал Диего де ла Вега, чтобы я добрался до Новой Вологды, а после нашей встрече в Россе подарил. На время северного похода я отдал коня Рылееву: воевал я всё-таки в пехоте, и если просто ездить на лошадях я могу, то сражаться на них не очень получается.