Ещё на мне красовались орден Медведя и медали, полученные как раз за битву при Шпанберге, в который я въезжал, и за оборону Новой Вологды. Всё-таки Сверчков и Хмелёв молодцы: насели на командование и выбили всем солдатам наших рот награды, а для погибших - содержание семьям. Я немного грустно подумал, что всё-таки они командиры лучше, чем я. Мне это почему-то и в голову не пришло.
С Афанасием я расстался в Новой Вологде. Он задержался, чтобы передать все дела Ерёме Хмелёву, а мне надо было срочно выезжать в Чинукск.
Шпанберг был одним из городов, которые были основаны Матвеем Коломенским во время работы Первой Тихоокеанской Экспедиции, той самой, благодаря которой заселённая доселе индейцами и испанцами на юге Калифорния стала говорить на русском языке. Город назвали в честь Мартына Петровича Шпанберга, одного из соратников Витуса Беринга. Мартын Шпанберг исследовал западное побережье Северной Америки вместе с Лаптевым, основал Порт-Беринг на острове Елизаветы.
Погиб Мартын Шпанберг в 1761 году во время шторма, уже на подходе к Ясеневу Перевалу. Собственно говоря, Тихоокеанская экспедиция пользовалась его картами и описаниями, поэтому в его честь и назвали этот городок. Хотя было немного странно: поселение находилось далеко от морских берегов.
В конце 1820 года Шпанберг был небольшим городом, населённым в основном мастеровыми. Также и мы, и британцы держали здесь гарнизон: положение города позволяло успешно контролировать окрестные земли и сдерживать индейцев, которые в те годы были проблемой.
Сюда я приехал забрать Жана, который получил тяжёлое ранение в летней баталии. Да, его умение владеть оружием повысилось, но вот умение владеть собой осталось на прежнем уровне. Он несколько раз бросался в атаку, хотя мы сидели в обороне. Вот в одной из таких атак он просто нарвался на залп британской пехоты. Чудом выжил, но остался залечивать раны, когда мы вместе с подкреплением от Лунина ушли оборонять нашу временную столицу.
Въехав в город и предъявив пропуск страже (хотя мои награды впечатлили ребят из ополчения гораздо больше, чем пропуск, подписанный самим Резановым), я отправился искать нашего французского добровольца. Он проживал сейчас на Мясной улице. Произнеся про себя это название, я ускорил поиски - найти её оказалось не так и сложно, ребята на воротах мне объяснили вполне понятно. Вскоре я уже ехал по узкой улочке, свойственной скорее германскому городу, нежели русскому или испанскому.
Спешившись у небольшого каменного дома, в котором, по идее, должен был жить Жан, я постучал в дверь. Мне открыла крепкая сорокалетняя женщина.