Следы выдавали меня с головой. Словно маленькие зверьки перебирали крохотными лапками, они подбирались все ближе ко мне. Брызги крови стыли на мраморных плитах. В моей спине, прижатой к обнаженному бетону, обнаружились болевые точки в самых неподходящих местах. Ныло под лопаткой, кололо чуть ниже талии – это отвлекало меня от той, другой боли, что разрывала на части исполосованное запястье. Как я ни пыталась ее остановить, кровь капала. Наспех перетянутый рукав толстовки пропитался насквозь.
Я стояла в углу и тряслась от страха. Временами к горлу подступал нервный смешок, который я не могла удержать. Разве не за ним я сюда пришла, разве не за страхом? Терпеливо объездила весь город, претворяя в жизнь идиотскую идею Кира. Он сказал и забыл. А я? Как угорелая с утра мечусь от Башни Грифонов к Инженерному замку, от Смоленского кладбища к Семимостью. И так далее. Я успела побывать везде, где можно загадать желание. Озарение снизошло на меня неожиданно, как молния сверкнуло в мозгу – поможет, должно помочь! Конечно, они там сидят и ждут моих искренних слов, высказанных не абы где, а в определенных местах! Может, они способны воспринимать лишь те слова, что звучат в местах средоточия силы? Силы чего? А вот если представить, что веками сотни или даже тысячи людей ходили на тот же Обводный и говорили, говорили. Как обращение к последней инстанции бросали мольбы вверх, а иногда и вниз…
Вот так и я: от шепота у погасшего вечного огня на Марсовом поле и слов, обращенных к Сфинксам, от крика у Обводного и бесконечно долгого молчания у Башни Грифонов, я добралась сюда, в Дом Распутина. Я сделала все, что хотела, оставив на закуску его – мрачный переход по Гороховой к Дому с Ротондой. К тому самому, где по лестнице в полночь спускается сам. Дьявол? Если так, то он хозяин нынешней жизни. Получив новый мир в безраздельное господство, он, наверняка, страшно скучал от полученного результата.
Кир заронил в моей душе зерно надежды. Я повелась как маленькая девочка, заразилась бестолковой манией, как больная гоняла по городу на скутере. Почему-то казалось важным успеть все сделать за один день. Я даже попробовала заглянуть в глаза Медному Всаднику, но Петр Единственный в своем роде, выискивал что-то на другом берегу и меня не заметил. Надменные Сфинксы, проторчавшие три с половиной тысячи лет где-то в песках Африки, так и не смирились с новым местом. Их по-прежнему неудержимо рвало на родину. Там бы уже давно песок засыпал им глаза, погрузил в крепкий сон, а здесь? Промытые бесконечными дождями, изо дня в день они вынуждены пялиться на серую спину Невы. Я все равно загадала желание, для верности коснулась гранитного бока и одернула руку от ледяного ответа. На Обводном я терпеливо исследовала трещины на плитах, выдернутых из старинного могильника. Когда-то они служили надгробьями для сотен мертвецов, а теперь облицовывали набережную. Веками камни прикрывали в темноте чьи-то кости, чтобы в итоге развернуться к свету. От такого поворота у кого хочешь крышу снесет. Вот поэтому я легко объясняю себе те сотни самоубийц, чьи бедовые головы давно укрыли мутные воды канала – их тянул сюда могильник, привыкший к мертвецам.