Почерк элегантный, как рука, написавшая эту записку. Я отложил ее, налил себе еще и почувствовал, что ярость медленно отпускает меня. Я толстыми, горячими, неуклюжими руками стал передвигать предметы на столе. Провел пальцем черту в углу стола и посмотрел на очистившуюся от пыли полоску. Посмотрел на пыль на пальце и стер ее. Посмотрел на часы. Посмотрел на стену. Посмотрел в пустоту.
Я убрал бутылку, подошел к раковине, чтобы сполоснуть стакан. Сделав это, я вымыл руки, окунул лицо в холодную воду, потом посмотрел на него в зеркало. Краснота сошла с левой щеки, но она немного вспухла. Не очень сильно, но достаточно, чтобы я опять весь напрягся. Я причесал волосы щеткой, посмотрел на седину в них. Ее становилось все больше. Лицо выглядело больным. Мне это лицо совсем не понравилось.
Я вернулся к столу и перечитал записку мисс Фромсетт. Разгладил ее на стеклянной подложке, понюхал, еще немного разгладил, сложил и спрятал в карман пиджака.
Посидел очень тихо, слушая, как успокаивается вечер за открытыми окнами. И очень медленно успокоился тоже.
Россмор-Армз — понурое нагромождение темно-красного кирпича, возведенное вокруг огромного переднего двора. Отделанный плюшем холл, а в нем тишина, растения в бочках, унылая канарейка в клетке размерами с собачью будку, запах застарелой ковровой пыли и неистребимый аромат гардений из давно прошедших времен.
Грейсоны жили на пятом этаже северного крыла, с окнами на передний двор. Они сидели вдвоем в комнате, которая, казалось, умышленно устарела на двадцать лет. В ней была тучная, слишком туго набитая мягкая мебель, латунные дверные ручки яйцевидной формы, огромное зеркало в позолоченной раме, стол с мраморной столешницей перед окном и темно-красные плюшевые портьеры по краям окон. Воздух, пропахший табачным дымом, подсказывал мне, что сегодня на обед у них были бараньи отбивные с капустой брокколи.
Жена у Грейсона — пухлая женщина, возможно, когда-то у нее были большие младенчески-голубые глаза. Теперь они выцвели, потускнели за очками и слегка выступают из орбит. У нее седые курчавые волосы. Она сидит и штопает носки, скрестив лодыжки, ноги едва-едва достигают пола, на коленях у нее большая плетеная корзина для шитья.
Сам Грейсон — длинный сутулый мужчина с высокими плечами, щетинистыми бровями, желтым цветом лица и почти без подбородка. Верхняя часть его лица выражала деловитость, нижняя — отрешенность заката жизни. Сквозь двухфокусные очки он раздраженно штудировал вечернюю газету. Я разыскал его в городском справочнике, он был дипломированный бухгалтер-ревизор, и это чувствовалось во всем. Даже сейчас его пальцы были в чернилах, а из кармашка расстегнутой жилетки торчали четыре карандаша.