Что-то случилось дома? С родителями, братом? Возможно. С другой стороны, вечером же все было нормально. Вряд ли ты смогла бы скрывать это. Если бы действительно у тебя в семье случилось нечто ужасное, из-за чего ты, давясь слезами, рыдаешь в подушку в пять утра. Поэтому эта версия тоже мне кажется маловероятной.
Ты заболела? Что-то серьезное? Трудноизлечимое? Или вообще?.. Эта мысль такая… жуткая, что бегу от нее панически, но сознание все равно за нее цепляется, немного крутит так и эдак и… мне кажется, я понимаю, из-за чего сыр-бор…
Ты беременна, Дарька! Вот точно! Залетела… Ситуация — хуже не придумаешь. Вообще — для любой девчонки. Только закончен второй курс, еще учиться и учиться. И что скажут родители… И от кого, интересно? Сразу думаю о Богдане. Наверное, от него. Мысли скачут, обгоняя друг друга. Судя по тому, как Богдан к тебе относится, он согласится…ну, не знаю… жениться на тебе, например. Вопрос в другом — хочешь ли этого ты? Подозреваю, что нет. Не хочешь выходить замуж сейчас. Ни за Богдана, ни вообще. И ребенка не хочешь. Не вообще, а именно сейчас. А значит… Значит, ты плачешь, потому что понимаешь — тебе надо решаться. Это холодное, горькое, вязнущее в зубах слово «аборт». Боже мой, Дарюшка, как же тебе помочь?!
Теперь, когда причина твоих слез мне ясна, я начинаю судорожно соображать, что же тебе сказать. Как помочь, как поддержать, что посоветовать? И когда, наконец-то, пара-тройка более или менее удовлетворяющих меня, и не должных обидеть тебя фраз оформляется у меня в голове, и я уже решаюсь открыть глаза, встать и подойти к твоей кровати, внезапно вдруг сознаю… В комнате тихо. Уже какое-то время. Ты заснула? И в следующую секунду я слышу, как ты встаешь с кровати. Замираю, не решаясь открыть глаза. И слышу… Как ты подходишь и осторожно, не касаясь меня, присаживаешься на краешек моей кровати. И тишина. Все та же — предутренняя рассветная тишина. Секунды текут одна за другой. Ничего не происходит. Да что, в конце концов, происходит!? И я решаюсь приоткрыть глаза. И вот тут оно и настигает меня… То, что меняет, неотвратимо, раз и навсегда меняет мою жизнь.
Почему ты не заметила, что я чуть приоткрыла глаза и смотрю на тебя сквозь неплотно сомкнутые ресницы — не знаю. Думаю, причина — все в тех же недавно пролитых слезах, и в том, что их вызвало.
Ты просто сидишь, чуть наклонившись вперед, опершись на руку, и смотришь на меня. Никто никогда на меня ТАК не смотрел. Что в твоем взгляде, еще не совсем просохшем от слез? Тоска, огромная тоска, которая заставляет тебя сминать и кусать свои губы. И нежность, слепящая, выворачивающая душу нежность. И что-то еще, но и этого уже достаточно, чтобы понять… Несмотря на то, что никто никогда на меня ТАК не смотрел, я понимаю. Так смотрят только на любимого человека. На безумно, безнадежно и безответно любимого человека.