Закрываешь лицо ладонями, бормочешь что-то в них.
— Даря, я не понимаю!
Отнимаешь руки от лица. Смотришь на меня. Не сердито. Грустно.
— Лер, неужели ты не понимаешь… Если я рожу ребенка… Неважно, как — от реального мужчины или через ЭКО. Это будет не НАШ ребенок. Это будет МОЙ ребенок. Мой и какого-то мужчины. Ты этого хочешь?
— Даря, послушай, все не совсем…
— Лерочка, — берешь меня за руку, — я этого не хочу. Нет. Только не так.
* * *
Вот такой у нас состоялся когда-то разговор. А теперь мы снова возвращаемся к этой теме.
— Ты никогда не думала вот о чем… — ты обнимаешь пальцами кружку с дымящимся кофе. — Ну ладно мы, тут все понятно… Но ведь есть обычные… гетеросексуальные пары, которые не могут иметь детей. Ты знаешь, сколько у нас в стране бесплодных супружеских пар?
— Не знаю, — отвечаю растерянно. Разговор принимает неожиданный оборот.
— Порядка 15 %, - сообщаешь ты. — И знаешь, что делают все эти люди? Проводят огромное количество всяких обследований, в том числе и дорогостоящих. Потом — лечение, тоже — недешевое. Иногда — помогает. Иногда — нет. И тогда наступает время еще более дорогих вещей. ЭКО, банки спермы, суррогатное материнство и прочее…
Ты говоришь серьезно и как-будто… с отчетливым оттенком горечи. Не знаю, что тебе ответить.
— А с другой стороны, — продолжаешь ты, — ты знаешь, сколько у нас в стране детей-сирот?
Что я могу на это ответить? Понятия не имею…
— По разным данным — от 120 до 200 тысяч. Это больше, чем после войны! Представляешь, никакой войны в помине — а сирот больше. И что самое жуткое — многие из них — сироты при живых родителях! В процентном отношении так вообще картина страшная — в 4–5 раз больше, чем в странах Европы и США!
Ого… Ты оперируешь цифрами, как будто проводишь очередную конференцию.
— Откуда ты все это знаешь, Дарин?
— Ты полагаешь, я не думала об этом? — смотришь на меня задумчиво. — Я все понимаю, Лер. И думаю о том же, о чем и ты. Видишь, что получается. Есть семьи, в которых нет и не может быть детей. Есть дети, у которых нет родителей.
— И?..
— По-моему, для нас существует совершенно очевидный выход.
Ты меня нокаутировала, Дарина Владимировна. Я никогда не думала о проблеме детей с этой точки зрения, а ты уже все подсчитала и решила, похоже. Пытаюсь на тебя разозлиться, но не получается.
Ты куришь, я думаю. Говорю себе: «Мы усыновим ребенка». Отторжения эта мысль не вызывает. А вот вопросы — да, вызывает.
— Дарь! Да кто ж нам даст ребенка усыновить?
— Почему нет? — удивляешься ты.
— Ну, ведь мы же… У нас нет семьи… официально. И, вообще, как ты помнишь, мы две женщины. Кто отдаст нам на воспитание ребенка?!