Штурм дворца Амина: версия военного разведчика (Кошелев) - страница 84

Во-вторых, появление спецназа ГРУ ГШ в 1950 году было обусловлено необходимостью создания в системе ВС СССР мобильного и эффективного диверсионно-разведывательного средства уничтожения (выведения из строя) ядерного оружия противника в его глубоком тылу, нанесения поражения прежде всего маневренным системам ядерного потенциала противника. Одновременно перед спецназом ГРУ выдвигались задачи по дезорганизации управления войсками врага, нарушения работы его тыла посредством организации и проведения диверсионных операций на железнодорожных, воздушных, морских, других коммуникациях, разрушения (повреждения) средств и линий связи. При этом приоритет отдавался проведению диверсионных операций, а не выполнению разведывательных задач.

В-третьих, создание диверсионно-разведывательного (разведывательно-диверсионного) спецназа КГБ СССР было обусловлено появлением, развитием и укрупнением аналогичных структур в системе национальной безопасности США (в частности «зелёных беретов» и группы «Дельта») и их союзников (САС, ГСГ-9 и т. п.). Данные формирования спецназа, точнее сказать, «осназа» КГБ СССР в отличие от их «смежников» из ГРУ ГШ были в большей мере сориентированы на решение задач политического и военно-стратегического порядка, так как даже организационно они находились в ведении внешнеполитической разведки КГБ СССР.

В-четвёртых, боевое применение диверсионно-разведывательного спецназа ГРУ Генштаба, состоявшего в мирное время из воинских частей и соединений сокращённого состава, и КГБ СССР, представленного в исследуемый период скадрованной отдельной бригадой особого назначения, предусматривалась только в военное время или особый период.

В-пятых, штатная Группа специального назначения «А» КГБ СССР состояла из кадровых сотрудников госбезопасности и была создана для осуществления антитеррористических мероприятий, противодействия проявлениям экстремизма и особо опасных преступлений (угон самолётов, захват заложников, убийства и т. д.).

Раздел III: Афганистан не задолго до…


Афган во мне

И проступившей на погонах солью,
И криком, искривившим рот.
Афган во мне живёт вчерашней болью
И болью нынешней живёт.
Моё сомненье он и отреченье,
Тревожный невозможный сон,
Пророчество, прозренье, очищенье,
Последний крик, предсмертный стон.
Афган во мне — бой с рассечённой бровью,
Без права на победу бой.
Он для меня распятою любовью,
Грехом, забвеньем, слепотой.
Афган во мне четвёртым измереньем
Поступков, жизней, бытия.
Афган во мне наивным поколеньем —
Мой прокурор и мой судья.
Он для меня — прицелов перекрестье,