Вот, оказывается, в чем было дело. Эрик Нордофф скрывал от матери, что он «голубой».
— Я вырос в пуританской семье, которая приехала в эту страну, сбежав из погрязшей в пороке Европы, и уж здесь-то мои родственнички смогли развернуться по полной программе. Мама, было дело, даже писала президенту, требуя, чтобы сериал «Династия» был запрещен к показу по той простой причине, что Рок Хадсон, как выяснилось, тоже сами знаете кто. Так что и речи быть не может о том, чтобы она вместе со своими сестрицами, будь они неладны, примирилась с тем, что ее сын и, соответственно, их племянник «голубой».
— Очень вам сочувствую.
Пожав плечами, Эрик сказал:
— Меня это не особо беспокоило до тех пор, пока в один прекрасный день журналисты не постарались.
Он протянул мне открытый на центральном развороте журнал. На одном из снимков фоторепортажа с какой-то светской вечеринки был запечатлен мой собеседник под ручку с очаровательным молодым человеком, судя по всему тем самым Жаном, очень личным секретарем мистера Эрика Нордоффа.
— Делать вид, что она ни о чем не догадывается, стало больше невозможно. Этот журнал читают все мамины подруги. Куда бы она ни пришла в гости, на кофейном столике неизменно обнаруживался экземпляр этого номера с услужливо заложенной страницей. Все ее знакомые только об этом и говорят. Мама позвонила мне и сказала, что, судя по всему, сына у нее больше нет. Это было почти полгода назад. С тех пор мы с ней не виделись.
— Это, конечно, ужасно, — вздохнув из вежливости, согласилась я. — Но если она действительно так тяжело это воспринимает, стоит ли вообще мириться с ней и восстанавливать отношения? Зачем вам это?
— Просто я не хочу, чтобы люди думали, что кто-то, пусть даже моя мать, может так вот запросто взять и «послать» меня. Я никому этого не позволю. А кроме того, если мама пригласит меня к себе на День благодарения, Эд Строссер проиграет мне свою машину.
— Ну а я-то вам зачем?
— Ваше присутствие поможет мне убедить маму в том, что я — натурал.
— То есть вы ради какого-то пари собираетесь обманывать свою мать?
— Я — азартный человек.
— Но это же не игрушки. Это гадость какая-то…
— Не бóльшая, чем непреодолимая гомофобия, из-за которой она готова отказаться от сына. Да вы не бойтесь. Обещаю вам, будет просто весело, — сказал он. — А уж свадебный банкет — так и вовсе высший класс.
Свадьба Бобби, двоюродной сестры Эрика, должна была стать самым важным событием для клана Нордоффов с 1992 года, когда отмечалась золотая свадьба его бабушки и дедушки. Приглашены были все, даже самые дальние родственники.