Возможность сотрудничества в будущем с актерским агентством не произвела на Толстого Джо большого впечатления. В сложившейся ситуации моим главным выигрышем он считал возможность прокатиться в Санта-Барбару и весело провести время на банкете в отеле «Билтмор». Особую ценность это мероприятие приобретало в его глазах в силу того что ни за еду, ни за выпивку мне платить не придется. Моральная сторона этого пари не особо волновала Джо. Главное, что, по его разумению, никакой «подставы» для меня в этой афере не было.
Итак, мне предстояло сыграть роль в своем первом голливудском спектакле, который режиссер Эрик Нордофф выносил на суд самой строгой аудитории — своей мамочки.
Несмотря на то что Джо и Брэнди благословили меня на участие в этом нелепом предприятии, я в тот вечер долго не могла уснуть, терзаемая муками совести. Я представила себе мать Эрика: этакий божий одуванчик, богобоязненная старушка, воспитанная в пуританском духе и уверенная в том, что семьей имеет право называться лишь скрепленный официально союз двух людей, причем обязательно разного пола.
С другой стороны, что же это за любящая мать, которая отказывается от сына лишь потому, что он — гомосексуалист? Неужели, дожив до таких лет, нельзя если не принять, то хотя бы смириться с тем, что нормы и правила, основывающиеся на догматах, дошедших до нас из прошлого тысячелетия, не охватывают всего разнообразия жизни?
Моя мама всегда говорила, что ей, в общем-то, все равно, кем мы с Колином станем и как будем строить свою жизнь. Главное, чтобы мы были при этом счастливы. Это, конечно, не избавляло меня от косых взглядов с ее стороны, когда я начала перекрашивать волосы каждые две недели или надевала юбку, которая, с точки зрения мамы, больше была похожа на носовой платок. Тем не менее я почему-то уверена, что мама не отступила бы от своих принципов толерантности, начни я приводить домой не парней, а девушек. В любом случае, я не могу себе представить такой ситуации, в которой она отказалась бы от нас — от меня или от Колина. Мы ее дети и связаны с нею не только прямым родством, но и настоящей любовью.
И если уж Эльспет Нордофф не любит сына настолько сильно, что может отказаться от него ради сохранения добрых отношений со своими нетерпимыми и упертыми родственниками и знакомыми, то, может быть, она и заслуживает того, чтобы ее обманули. Лично меня волновало совсем другое: сколько мне заплатят за участие в этом балагане? Сдержит ли Эрик слово, если получит свой «роллс-ройс»?
Ответ на этот вопрос можно было получить только одним способом.