— Нет, — продолжала я. — Я просто хочу сказать, что я дико, до слез счастлива оказаться сегодня здесь, с вами, дамы и господа, и видеть, как Билл и Мэри скрепляют свою любовь узами брака. И еще хочу сказать, что, хоть меня и бросил только что этот урод, имени которого я не хочу называть, я надеюсь, что Билл и Мэри никогда не разведутся. Потому что, хоть я сама и не разводилась никогда, мне кажется, теперь я знаю, что это такое.
— Лиззи, — сделал еще одну попытку Брайан.
Но меня уже нельзя было остановить.
— Это ужасно, ведь правда? — спросила я у зала. — Развод. Вот спросите у миссис Бэгшот, — я кивнула в сторону матери Мэри. — Это просто кошмар. Остаться одной, как последняя конфета в шоколадной коробке. Как последний кусок на блюде. Как дерьмо на подошве ботинка, которым жизнь наступила на тебя.
В зале повисла мертвая тишина.
— Потому что нет ничего хуже, чем посвятить кому-то четыре года своей драгоценной жизни, отдаваясь целиком, без остатка. Любить его, поддерживать и обстирывать. Гладить рубашки и готовить завтраки. Убирать за ним в ванной и даже ездить в аптеку за мазью от геморроя, не боясь, что все подумают, что геморрой у тебя (видите ли, он не может поехать сам, он стесняется). А потом он берет и бросает тебя, и ты даже не успела заплакать, а уже оказалась на улице с чемоданом в руках… Это что, справедливо? — Я с размаху стукнула кулаком по столу. — Это что, такая благодарность? — спросила я у гостей. — Это что, и есть любовь? Давать, давать, давать — и в итоге остаться ни с чем? Вы думаете, я должна была предвидеть такой исход? Должна была одновременно спать с другими, чтобы, когда наступит конец, не чувствовать себя такой идиоткой? Неужели я — самая глупая женщина в Англии? Может, мне надо было зарезать его, пока была такая возможность? Оправдали бы меня, посчитав, что он сам нарвался? Как вы считаете, миссис Бэгшот? Где мы с вами ошиблись?
— Кто-нибудь, уведите ее, — крикнула та в ответ. — Не видите, бедняжка больна!
— Она не больна, — радостно проорала Тринни. — Лиззи Джордан напилась!
Да, я напилась. Я была так пьяна, что, когда меня привезли в отель, я вломилась в стенной шкаф, перепутав его с туалетом. Хорошо еще, вовремя опомнилась.
Но, к сожалению, я все же выпила недостаточно для того, чтобы потерять дар речи. Желание говорить, еще более нелепое и горькое, чем на свадьбе Мэри, овладело мной, и я совершила поступок, который ни одна пьяная девушка не может простить себе наутро.
Я позвонила ему. Я сняла трубку и позвонила Ричарду. Даже то, что мне придется оплатить звонок (а позвонить из гостиницы стоило в три раза дороже, чем с обычного телефона), не остановило меня.