А.И. — Вы участвовали в Кенгирском восстании?
Д.Л. — Да мы все там участвовали… Люди не выдержали этого издевательства и устроили восстание. Нет сил вспоминать, как нас танками давили… Я же видела все это, подбирала раненых. У одного парня кусок живота был вырван, я его дотащила до больницы, а врач кричит: «Даша, держите его, держите!» Я держу, врач делает перевязку, а из этого парня просто вылазит мясо и кровь. При мне он и умер… На всю жизнь хватило этого кошмара, что был в Кенгире… Люди карабкались на бараки, кто падал — тот под танк попадал… Пятьсот-шестьсот человек искромсали. А потом машины подъезжали, и кто был жив, тех забирали, куда-то вывозили — наверное, в другой лагерь.
В лагерях я отбыла тринадцать лет, в 1957 году вернулась домой. Меня оттуда привезли две медсестры, потому что я сама уже не могла идти. Провели до Гощи, а в село меня привез один знакомый парень из Мизоча, Миша его звали. Вернулась в село калекой, даже мама меня не узнала. Здоровье было навсегда подорвано после лагеря, но спасибо родственникам — они меня немного подлечили.
А.И. — Как сложилась Ваша жизнь после освобождения?
Д.Л. — Жила в Ровно, работала на неплохой работе в ателье.
А.И. — Как удалось устроиться?
Д.Л. — Очень тяжело было, меня три года не прописывали. Я поехала в Омск к подруге, пожила у нее немного, а потом вернулась в Ровно, нашла тут одну родственницу. Она говорит: «Не может быть, чтобы ты прожила здесь три года и не прописалась. Иди в милицию и скажи, что потеряла паспорт, чтобы выдали новый». Пришла я туда, а начальник милиции кричит: «Врешь, блядь бендеровская! Есть у тебя паспорт! Уезжай откуда приехала! Не пропишем тебя никогда!» Не прописывали меня и все! А если не прописана, то и работы нет. Поехала я во Львов к друзьям, там немножко побыла, вернулась опять сюда и все-таки сделала себе ровенский паспорт — знакомые помогли. А потом уже устроилась на работу в ателье и там работала до пенсии. Вышла замуж за Петра Лещака — он был родом из Ивано-Франковской области, в сороковые годы помогал УПА. Был настоящим патриотом Украины, патриотом с большой буквы, и ему очень повезло — в лагерях не сидел. Мы с ним удочерили девочку-сироту, вырастили.
А.И. — Как сложилась судьба Вашей семьи?
Д.Л. — После того как меня арестовали, родители стали вывозить в Сибирь. Когда к ним пришли энкаведисты, отца от переживаний разбил паралич, и после этого он несколько лет лежал. Так и умер парализованный… У матери забрали все, выгнали из дома, но уже не вывозили. Она потом жила у родственников, и на руках парализованный отец — такой, что хоть беги его живого закапывай в яму.