В гостиной превалировали, разумеется, книги. На стенах китайские миниатюры и старинные барельефы, а каминную полку украшали бюсты великих английских писателей. За величественным столом «Шератон» еду подавал пожилой камердинер, служивший у Фена много лет.
За ланчем говорили об опере, особенно о Вагнере, разумеется, о смерти Шортхауса, недоумевая, как это могло произойти. За кофе обсудили планы на остаток дня.
Элизабет наотрез отказалась ехать в Амершем. Из-за холода. Тем более что Фен собирался отправляться туда немедленно.
Он посмотрел на часы.
— Сейчас два. А ехать туда самое большее час, даже на моей машине.
Машина профессора Фена, он дал ей имя «Лили Кристин», славилась тем, что вела себя как ей заблагорассудится, часто не подчиняясь приказам хозяина.
Адам, правда, об этом не знал.
— И чем ты займешься, дорогая?
— Наверное, схожу в кино, — ответила Элизабет. — Или посижу почитаю у камина. А когда вы вернетесь?
— Если все пойдет нормально, то где-то между чаем и обедом, — бодро отозвался Фен.
Смысл выражения «если все пойдет нормально» Адам постиг, только когда они тронулись в путь. Машина была еще та, да и водитель ей не уступал. В общем, езда оказалась веселая.
— Осторожнее, осторожнее, — то и дело вскрикивал он, уцепившись за подлокотники сиденья.
На что Фен беззаботно отзывался:
— Зря вы беспокоитесь, мой друг, все в полном порядке.
И поворачивал руль за долю секунды до лобового столкновения с автобусом. У Адама все внутри холодело.
Автомобиль был красного цвета, небольшой, очень шумный и сильно потрепанный. Крышку радиатора украшала хромированная фигурка обнаженной женщины, а через весь капот шла надпись крупными печатными буквами: ЛИЛИ КРИСТИН III.
— Я купил ее, — Фен убрал руки с руля, чтобы достать сигарету, — у студента-выпускника. Всю войну она простояла на консервации, не думаю, что это пошло ей на пользу. — Он сокрушенно покачал головой. — Особенно двигателю.
Как бы то ни было, но за три четверти часа они добрались до Хай-Уикома и свернули к Амершему.
— Чарльз Шортхаус женат? — спросил Фен.
— Нет, — ответил Адам. — Но живет в связи, которую общество считает греховной, с женщиной по имени Беатрикс Торн. — Он помолчал. — Должен заметить, внешне она непривлекательна. Причем сильно. Но у некоторых композиторов со вкусом что-то неладно. Судя по тому, каких они выбирали женщин. Возьмите хотя бы княгиню Витгенштейн, гражданскую жену Листа, или мадемуазель Ресио, одну из жен Берлиоза, или Козиму, вторую жену Вагнера, дочь Ференца Листа. Красотой ни одна из них не блистала.