— Привет и тебе, доблестный Спартак!
Оба полководца стояли друг против друга, молча разглядывая один другого.
Гладиатор был ростом на целую голову выше патриция; его шея, голова, стройные и мужественные формы атлетической фигуры были невыгодным контрастом для Марка Красса, человека среднего роста и несколько тучного.
Спартак внимательно рассматривал строгие и резкие линии костистого, смуглого, чисто римского лица Красса, его короткую шею, широкие плечи и крепкие, но кривые в коленях ноги, а Красс любовался величавой осанкой, ловкостью движений и совершенной красотой геркулесовского сложения Спартака, благородством его высокого лба, красотой глаз, в которых светились честность и прямота, как и во всех чертах его прекрасного лица.
Самым удивительным для Красса — и он сильно досадовал за это на самого себя — было то, что он никак не мог избавиться от чувства глубокого уважения, которое ему помимо воли внушал этот человек.
Первым нарушил молчание Спартак, мягким голосом спросив Красса:
— Скажи, Красс, не кажется ли тебе, что эта война слишком затянулась?
Римлянин замялся, медля с ответом, затем сказал:
— Да, она тянется слишком долго.
— Не кажется ли тебе, что мы могли бы положить ей конец? — снова спросил гладиатор.
Изжелта-серые глаза Красса с тяжелыми веками метнули яркую искру, и сейчас же он спросил:
— Но каким образом?
— Заключив мир.
— Мир? — удивленно переспросил Красс.
— А почему бы и нет?
— Да потому, что… Каким же образом можно было бы заключить этот мир?
— Во имя Геркулеса, таким же точно образом, каким всегда заключают мир воюющие стороны!
— А, — воскликнул Красс с насмешливой улыбкой, — так, как заключают мир с Ганнибалом, с Антиохом, с Митридатом?..
— А почему бы и не так? — с еле заметной иронией спросил фракиец.
— Потому что… потому что… — с оттенком презрения и вместе с тем смущения ответил римский полководец. — Потому что… Да разве вы воюющая сторона?
— У нас собралось много народов, воюющих против римской тирании.
— Вот как! Клянусь Марсом Карателем, — насмешливо воскликнул Красс, заложив левую руку за золотую перевязь, — я всегда считал вас наглой толпой подлых рабов, возмутившихся против своего законного властелина.
— Внесем поправку, — спокойно ответил Спартак. — Подлые, говорите вы? Нет, мы рабы вашего несправедливого и бессмысленного насилия, но мы не подлые… А что касается законности вашего права владеть нами, то лучше не будем об этом говорить.
— Итак, — сказал Красс, — ты хотел бы заключить мир с Римом так же точно, как если бы ты был Ганнибалом или Митридатом? Какие же провинции ты хочешь получить? Какое возмещение ты требуешь за военные издержки?