— Да уж, хорош этот богач Катилина, погрязший в кутежах и пороках, этот лютый палач, приспешник Суллы![102] Явился сюда в своей роскошной латиклаве только затем, чтобы поиздеваться над нашей нищетой. А кто виноват в этой нищете? Он сам и его друзья патриции!
Так злобно кричал Лувений, стараясь вырваться из рук удерживавшего его атлета, чтобы ринуться в соседнюю комнату и затеять там драку.
— Да замолчи ты, проклятый пьянчужка! Зачем его оскорблять? Ведь он тебя не трогает? Не видишь разве — с ним целый десяток гладиаторов; они раздерут в клочья твою старую шкуру!
— Плевать мне на гладиаторов! Плевать на гладиаторов! — вторя могильщику, орал, как бесноватый, дерзкий Эмилий Варин. — Вы свободные граждане и тем не менее, клянусь всемогущими молниями Юпитера, боитесь этих презренных рабов, рожденных лишь для того, чтобы убивать друг друга ради нашего удовольствия!.. Клянусь божественной красотой Венеры Афродиты, мы должны дать урок этому негодяю в роскошной тоге, в котором соединились все пороки патрициев и самой подлой черни, надо навсегда отбить у него охоту любоваться горем несчастных плебеев!
— Убирайся на Палатин![103] — кричал Веллений.
— Хоть в Стикс[104], только вон отсюда! — добавил Арезий.
— Пусть эти проклятые оптиматы оставят нас, нищих, в покое и не лезут к нам — ни в Целий, ни в Эсквилин, ни в Субуру, пусть убираются отсюда на Форум, в Капитолий, на Палатин и погрязнут в своих бесстыдных пирах и оргиях.
— Долой патрициев! Долой оптиматов! Долой Катилину! — кричали одновременно восемь — десять голосов.
Услышав этот шум, Катилина грозно нахмурил брови и вскочил с места; глаза его загорелись дикой злобой. Оттолкнув Требония и гладиатора, которые пытались удержать его, заверяя, что они сами расправятся с подлым сбродом, он бросился вперед и стал в дверях, мощный, свирепый, скрестив на груди руки и высоко подняв голову. Гневно оглядев присутствующих, он крикнул громким голосом:
— О чем вы тут расквакались, безмозглые лягушки? Зачем пачкаете своим грязным рабским языком достойное уважения имя Катилины? Чего вам нужно от меня, презренные черви?
Грозный звук его голоса на минуту как будто устрашил буянов, но вскоре снова раздался возглас:
— Хотим, чтобы ты убрался отсюда!
— На Палатин! На Палатин! — послышались другие голоса.
— На Гемонскую лестницу[105], там твое место! — вопил пронзительным голосом Эмилий Варин.
— Идите сюда все! А ну-ка, живее! Эй вы, мерзкий сброд! — воскликнул Катилина и расправил руки, словно готовился к драке.
Плебеи пришли в замешательство.
— Клянусь богами Аверна, — крикнул могильщик Арезий, — меня-то ты не схватишь сзади, как бедного Гратидиана! Геркулес ты, что ли?