- Вообще-то любой офис - это пространство интриг, слухов и сплетен, - заявил психолог. - Как говорят наши доблестные клерки: офис без интриги, что Латвия без Риги. Можете считать, что бродящие по офису интриги и сплетни - это природная стихия, некие силы. А эспритион - это своего рода магия, способная подчинить и упорядочить эти стихии.
Цену за обучение Александр Мирошников назвал довольно демократичную. Сумма небольшая, но всё же Двинянин решил отказаться - на испытательном сроке он получал в "Русакоффе" копейки, и приходилось экономить практически на всём. Но опытный "наставник", видимо, используя знания эспритиона, сказал, что если Гена не будет у него заниматься, завтра психолог намекнёт Русакову о "психологической неустойчивости кандидата", и Двинянина просто уволят до окончания испытательного срока. Такой "приём" деморализовал менеджера, и тот послушно подписал договор на "предоставление услуг по обучению эспритиону".
- Не будь жадным, - посоветовал Мирошников, скрепляя договор печатью, и процитировал "бестселлер": - Ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры.
После такого трудного дня Гена долго не мог уснуть. Снизу раздавалась перебранка горластых соседей: омерзительной семейки, состоящей из папаши-орангутанга, неохватной мамаши и невероятно шумных детишек. Капающая вода с потолка ванной подняла Двинянина с постели: юная парочка сверху топила Гену раз в неделю с завидной регулярностью. Как-то он жаловался на это квартирной хозяйке, та ходила разбираться, даже участковому писала, но всё бесполезно: факт подтопления не доказан - трудно причинить ущерб и без того обшарпанной ванной. Во дворе прямо под Гениными окнами на лавочке опять собралась местная молодёжь - начинающие алкаши и дебоширы. Старые деревянные окна "хрущёвки" не могли защитить от воплей юного поколения, пробивающихся даже сквозь подушку, напяленную на ухо.
Неспособный к активным действиям, каждый вечер подавленный Гена, прислушиваясь к отвратительным звукам внешнего мира, мечтал, как бы он расправился с ненавистными нарушителями тишины и спокойствия. Иногда он представлял себя харизматичным супергероем. Он бы вышел на улицу, вразвалочку подошёл бы к "культурно отдыхающей" молодёжи и врезал бы с ноги самому наглому представителю молодой поросли. А остальные бы вжались бы в лавочку и не пикнули, ошеломлённые напором супермена. Иной же раз Двинянин представлял себя невидимым и умеющим проходить сквозь стены. Тогда бы он в отсутствие соседей сверху пробрался бы в их квартиру и разгромил бы там всё, подобно булгаковской Маргарите. Вот она, жизнь с приклеенной частицей "бы", сказал бы Александр Мирошников.