— «Только бы не опоздать» — шла она сквозь колючие ветки и мокрую траву в росе. Куда-то пропали все птицы и ламия их проклинала всеми древними апостолами тьмы. Животные никогда не были теми, кто покидал бы насиженное место просто так. Угроза массового характера и она по воле судьбы оказалась той, что должна спасти их всех. От груза ответственности ей не становилось легче, а совсем наоборот. Айко должна выжить любой ценой, не только ради своего сокровища, а также ради всех тех добрых существ, что могут испытать всю ту боль испытанную бедным героем. А мадмуазель?! Наверняка может оказаться героиней! Она понимает, что в битве ляжет много монстродев, но по другому никак. В мире множество идеологий, и каждая борется с другой за место правоты во всем мире и над всеми его жителями.
Проползя чащу она закричала. Над ней висела тушка убитого пса. Бедное существо не смотря ни на что встала на защиту своего хозяина и пало оно от руки сильнейшего не жалея о своем пуступке, потому что понимало. Его хозяин единственный, кто в этом мире прав и свет на пути его жизни.
Она срубила тушку и со слезами сожгла изуродованное тело. Она совсем не знала этого животного и возможно этот пес разорвал бы её на потеху солдатам Ордена, но как же было жалко это бедное, мохнатое существо, наверняка с добрыми глазами, полные любви и радости, когда приходил хозяин.
Прочитав короткую молитву упокоения, созданную для торитэ, Айко продолжила свой путь. Она испытывала двойственные чувства. Желая одновременно дойти до города не встретив никого или найти подонков и казнить их за содеянное.
Вдали виднелись идолы веры с туманных островов. Названные в честь их великого пророка, название которой, ламия особо не старалась запомнить.
Ползя она запнулась, краем глаза заметив как в пристройке для духа некоматы, кто-то спрятался. Она не желала медлить и взмахнув своей катаной напала на прятавшегося.
Мужчина внутри дома вскрикнул от боли и выпал из своего глупого укрытия. Айко еле себя остановила. Пред ней лежал грязный, трясущийся от страха муж Ордена Верховной Богини. Когда-то высокомерный палач теперь был жалок и труслив. Он посмотрел на неё и чуть не завопил, понимая, что может привлечь больших. Беглец встал на ноги и попытался убежать, но ламия привыкла ловить двуногих беглецов. Она схватила его хвостом и потянула за собой, понимая, что теперь у неё больше доказательств взамену изничтоженного лагеря. Даже запоминающая призма не являлась доказательством ибо могла быть сфабрикована. А от омеджи ничто в разуме смертного не может оказаться скрыто.