Я застегнула колючую, клетчатую юбку и открыла дверь.
— Так лучше?
Он медленно осмотрел меня изучающим взглядом, я поджала пальцы ног. Внезапно я осознала, что Колин — всего лишь во второй раз — стоит в дверях моей спальни.
— Лучше, — согласился он.
— Знаешь, а ты мог бы и войти.
Он прислонился спиной к двери. Один из уголков его рта приподнялся в улыбке.
— Я же и так внутри.
— Не совсем. — Я почувствовала, как меня бросило в краску, поднявшуюся от шеи, но не отступила. — Ты… — я протянула руку. — колеблешься. На краю.
— И что, по твоему мнению, мне нужно сделать? Упасть?
Он направил свои тёмно-обсидиановые глаза на меня.
— Это было бы так ужасно?
— Нет, — сказал он немного подумав. — Но опасно.
— Мне всё равно.
— Да, мне это известно. — беспечно сказал он, но в том, как он на меня смотрел не было ничего легкомысленного. — Слишком многое поставлено на карту.
— Это из-за Билли?
В груди появилась тупая и сильная боль, как будто её придавили камнем. Всё остальное не имело смысла. Мой дядя имеет что-то против Колина в рукаве, тайну, какую-то информацию, средство давления, чтобы обеспечить себе лояльность Колина. Он и правда осмелился продвинуться немного вперёд — провел рукой по моим волосам, поцеловал в губы, в то время как мои пальцы пробегали по многочисленным шрамам на его спине — но в конце всё осталось неизменным, у Билли есть что-то против него. И я ничего не могу с этим поделать.
Колин посмотрел на ковёр.
— Я же тебе уже говорил, что твой дядя был ко мне добр.
— В каком смысле?
— Не хочу об этом говорить.
— Почему? Почему ты узнаёшь всё обо мне — вещи, которые я не хочу тебе рассказывать, личные вещи, неловкие вещи — , в то время, как я, совсем ничего не знаю о тебе? Почему это так?
— Это большая разница: знать кого-то или что-то про него знать.
— Что ты имеешь ввиду?
— Многие люди знают что-то про тебя.
Он оттолкнулся от стены. Его шаги в комнату были медленными и размеренными и подчёркивали его слова.
— Твой отец сидит в тюрьме. Твой дядя — мафиози. Ты — отличница в школе, которую твоя мама, на самом деле, не может себе позволить. Ты хочешь уехать в Нью-Йорк, как только сможешь. Твою лучшую подругу убили пару месяцев назад, и никто не знает почему. Ты — очень приятная, молчаливая девушка, но с лета с тобой что-то не так.
Он склонил голову набок, так близко, что я могла прикоснуться к нему, если бы у меня хватило смелости.
— Ты постоянно прогоняешь своего телохранителя.
— Это…
— Это не ты? Нет. Даже приблизительно — нет. Эти люди не знают, как сильно ты сердишься на свою семью. Они не имеют ни малейшего понятия о том, насколько далеко ты зашла, чтобы отомстить за Верити, или что таким образом причинила себе.