Я почувствовала, как его тело затряслось от смеха, но в нём не присутствовало ничего весёлого.
Г
лава 8
После того, как Колин отвёз меня обратно в школу, у меня было ещё только время поставить сумку в шкафчик и проскользнуть на урок журналистики, последний на сегодня. Я, как могла, незаметно юркнула на своё место, но мисс Корэлли приподняла бровь и постучала по своим наручным часам. Она наверняка оставила бы меня после уроков, если бы как раз сейчас не проводилась лекция приглашённого докладчика.
Ник Пэтрос был политическим репортером «Трибуны» и несколько раз в неделю писал в разделе на странице 2. Статьи о мэре — считались одной из его любимых тем, также, как и организованная преступность и широко распространённая коррупция. Моя фамилия в настоящее время упоминалась не часто, но когда я набрала её в гугле, то выяснила, что тринадцать лет назад Пэтрос довольно сильно интересовался моей семьёй. Даже сегодня дядя жаловался на него и его «клеветническую, охотящуюся за сенсацией, так называемую журналистику».
С близкого расстояния Пэтрос казался приятным типом. На нём были штаны цвета хаки, с отглаженной складкой впереди и чёрная рубашка поло с длинными рукавами. И то, и другое было немного тесноваты на животе. Его седеющие волосы были убраны с красноватого лица и аккуратно причёсаны, на носу и щеках проступали лопнувшие капилляры, которые я часто видела у алкоголиков в Чёрной Моргане. Он не прерывал лекцию, когда я вошла. Сунув руки в карманы и прислонившись к подиуму, он продолжил говорить, но у меня было такое впечатление, будто его внимание явно перешло на меня.
Когда же он задал вопрос, что-то о беспристрастном ведении репортажа, многие школьницы из младших классов дико замахали руками, Лена толкнула меня в бок локтем.
— Ну? — спросила она уголком рта.
— Я отвезла её домой, — пробормотала я. — С ней всё в порядке.
— А вот с Колином — нет. Он был в ярости, когда я ему рассказала, что ты ушла. Что бы ты ни говорила, ты ему не безразлична.
А я и не безразлична ему; просто он был упрям. Я не была уверена в том, что из этого ужаснее.
Голос Пэтроса вырвал меня из размышлений:
— То, что известно, всегда отделено от того, что можно доказать. Я пишу, самое большее, лишь десятую часть из того, что знаю.
— Разве это не расстраивает? — спросила какая-то девочка.
Он рассмеялся.
— Конечно. Я работаю до изнурения, капаюсь в грязном белье и ищу необходимые доказательства. Но когда-нибудь всё встанет на свои места. Возможно для этого потребуется некоторое время, но тем слаще будет победа.