— Взрослые могут сделать выбор, став моими врагами или союзниками, либо же оставшись гражданскими. Дети же просто дети, Невада. Этот ребенок потерял свою мать, и я не стал бы забирать у него отца. — Он проверил телефон. — Сюда.
Мы пошли направо, подальше от отступающей армии муравьев.
— Лишь враги, союзники или гражданские? — спросила я.
— Все верно.
— А если кто-то вроде Антонио помогает врагу?
— Тогда он сам становится врагом.
— А враги должны быть уничтожены? — продолжила я.
— Если они представляют угрозу, да. — Лицо Рогана было безжалостным.
В моей голове забрезжил свет. Я знала, что это было. Я проходила через это раньше.
— Это является правдой на войне. Роган, мы не на войне.
— Еще как на войне.
— Нет. Мы в гражданском мире. Вещи здесь не делятся только на черное и белое. У них еще есть оттенки серого. Существуют степени наказания, в зависимости от тяжести преступления.
Он посмотрел на меня, его голубые глаза были суровыми и ясными, без тени сомнения.
— Дело не в наказании. Это вопрос выживания.
Что, черт возьми, случилось с тобой на войне, Роган? Что они с тобой сделали, чтобы так травмировать?
— Так если кто-то, скажем, молодая женщина, помогает одному из твоих врагов, она тоже враг. Ее можно похитить с улицы, приковать в своем подвале, и допрашивать любыми способами.
Судя по его лицу, ему не нравилось, куда я клонила.
— Скажи мне, как близко я была к тому, чтобы быть убитой?
— Ты никогда не была близко к тому, чтобы быть убитой. В то время я не чувствовал, что ты представляешь угрозу. Я просто хотел получить информацию, и если бы я ее получил, то отпустил бы тебя, именно так, как и сделал. Вероятно, я не повез бы тебя домой сам, но попросил бы кого-нибудь из своих людей.
Я попыталась снова.
— Ты не можешь так жить, Роган. Война окончена.
Он остановился и развернулся назад, где два тела ничком лежали на земле.
— А как это выглядит для тебя? Потому что для меня это выглядит, как сражение.
Мы продолжили идти.
А он любил сражение. Сражение было простым. Оно было знакомым. Он знал, кто его враг, потому что тот пытался его убить, и он знал свою миссию: выжить, уничтожая любую видимую угрозу. На войне ты не делаешь предупредительных выстрелов. Ты стреляешь наверняка.
Но гражданская жизнь была неприятной и сложной. Если бы Роган пошел в бар, и к нему стал приставать пьяный, они ожидали бы совершенно разных последствий. Пьяный ожидал бы каких-нибудь оскорблений, потом толчков, может удар-другой с хватанием друг друга за одежду и потасовкой на улице, пока алкогольная вспышка не пройдет. Пьяный рассчитывал бы уйти после этого домой. Потому что для него это нормально, нормально для гражданского мира. Он понятия не имел, что в тот момент, как он позиционировал себя как угрозу, в голове у Рогана щелкнул переключатель. Если этому пьяному повезет, Роган выведет его из строя, придушив. Если не повезет или он попытается вытащить нож, Роган его покалечит или даже убьет.