— Вы пришли к ней? Пойдемте, — мужчина повел Толю за собой. В каком-то помещении он дал ему странные тканевые футляры, которые следовало натянуть поверх сапог, и большой, пахнущий едким медицинским раствором, халат. В таком обмундировании Толю уже могли пропустить на этаж отделения, но, конечно же, не в палату. Туда не разрешалось зайти даже мужу Вари, поэтому Кормышов мог смотреть на девушку сквозь небольшое стеклянное окошко в палате.
Когда они уже приблизились к палате, другой врач позвал мужа Вари, поэтому перед стеклянным окошком молодой сторож оказался один. Он видел, что Варя лежит на кушетке, повернув голову в другую сторону. Ей принесли ребенка, и сейчас она нежно прижимала его к себе. Подойдя вплотную, Толя услышал неразборчивые слова, доносившиеся из глубины палаты. Как мог, парень напрягал слух и наконец понял, что это Варя тихонько напевает. Толя пытался разобрать слова, и когда у него это получилось, парень почувствовал, как его ноги становятся ватными. Это была страшная колыбельная, от которой холодело в груди
…Ночь темна. Окончен путь.
Только им нельзя уснуть.
Бродят, бродят по земле
Души, спящие во мгле.
Вот они уже пришли,
У дверей стоят, смотри!
Зло, таившееся в снах,
Отразится в зеркалах.
Манит бездна темных сил,
Ждет, чтоб ты их сам впустил.
Ты замри, закрой глаза,
И сиди так до утра.
Стоит лишь взглянуть назад,
В твою душу хлынет ад!
Стоит лишь взглянуть вперед,
Сердце сразу же замрет!
Солнце всходит из-за крыш,
Спи спокойно, мой малыш…
Внезапно девушка, оборвав песню, словно почувствовала присутствие постороннего. Она резко повернула голову, и ее глаза впились в Толю. Никогда он не сможет забыть ее чудовищно бледное, осунувшееся лицо. Под огромными глазами, в которых зрачок почти закрывал радужку, пролегли синие тени. Что-то безумное, чуждое привиделось Толе в ее облике, будто это не милая Варя, которую он видел много раз, лежала сейчас по ту сторону стекла.
Может, от усталости, или от новой волны безотчетного страха, колотящего парня, Толя упал на пол. Его уставшему мозгу было необходимо отключиться от всего, что он увидел.
***
Кормышову снова потребовалось несколько дней, чтобы забыть мрачную песню Вари и ее нечеловеческие глаза. Но время шло, и оно уносило остроту этих воспоминаний, будто неспешная река, медленно подтачивающая горные породы. Чтобы не случилось в прошлом, нужно было жить дальше.
До конца этого учебного года Толя больше не видел Варю. Но в августе произошло последнее событие, ставшее точкой этой затянувшейся драмы. К счастью, его свидетелем Толя не стал. В ту ночь в институте дежурил сменщик Кормышова.