— Ну, что же ты? Показывай! — поторопил его Серега.
Штандартен снова вздохнул и развернул сверток.
— Интересно, интересно! — Серега низко склонился над кинжалом, долго его разглядывал невооруженным взглядом, потом взял из ящика стола старинную лупу в медной оправе, еще несколько минут молча изучал предмет.
Штандартен терпел сколько мог, но наконец не выдержал и нарушил тишину:
— Ну, что скажешь? Это ведь не офицерский кортик, это совсем другое! Может быть, оружие каких-то элитных частей?
— Погоди, погоди, — отмахнулся от него Куницын, бросился к шкафу, вытащил с полки толстый том на немецком, принялся его торопливо перелистывать, время от времени искоса поглядывая на кинжал, бормоча что-то под нос.
Штандартену показалось, что в этих взглядах сквозит неодобрение. Он снова заговорил:
— Ты не гляди, Серый, что он такой неказистый! Понятное дело — шестьдесят с лишним лет в земле пролежал!
— Шестьдесят лет? — переспросил Куницын насмешливо. — Ты думаешь, что этот кинжал пролежал в земле шестьдесят лет?
— Ну, немножко побольше! С конца войны уже почти шестьдесят пять прошло, а бои там были раньше…
— Шестьдесят пять! — Куницын хлопнул в ладоши и громко засмеялся. — Ну, уморил!
— Что тебе кажется смешным? — спросил Штандартен, мрачно насупившись.
— Шестьдесят пять лет! — снова повторил Серега, и улыбка сползла с его лица. — Если бы ты сказал — шестьдесят пять веков, это было бы куда ближе к истине!
— Что? — переспросил Штандартен, нервно сглотнув. — Сколько, ты говоришь?
— Ну, так точно я смогу сказать только после тщательного исследования… — протянул Куницын. — Может быть, конечно, не шестьдесят веков, это уж я так сказал, для красного словца, но сорок уж, наверное, будет…
— Сорок веков? — До Штандартена все никак не доходила такая потрясающая цифра. — Это что — выходит, четыре тысячи лет? Ты не шутишь, Серега?
— Приблизительно, конечно, приблизительно! Ты же сам понимаешь, Ленька, — точный возраст без серьезного научного обследования назвать невозможно.
— Так, значит, этот кинжал не немецкий?
— Ну, как тебе сказать… когда выковали этот клинок, на свете еще не существовало таких народов, как немцы или русские, не было даже таких племен, как германцы, или кельты, или славяне… Существовали лишь индоевропейские племена, которым еще только предстояло разделиться на все эти ветви…
— То есть древние арийцы? — сообразил Штандартен, вспомнив знакомое слово.
— Можно сказать и так. Ты же знаешь, что изображенная на рукоятке кинжала свастика — древний и загадочный символ, широко использовавшийся индоевропейскими народами. Первое изображение этого символа найдено на территории нынешней Венгрии, ученые относят его к позднему неолиту…