Катя вытерла рукой испарину со лба. Сердце никак не хотело успокаиваться. Она ни минуты не сомневалась, что крик послышался ей во сне — невозможно представить, что человек может услышать такое наяву и не сойти с ума от ужаса.
И тут она услышала тихий, но очень явственный звук, словно кто-то коготками скребется в деревянную дверь.
Звуки раздавались совсем рядом, в этой же комнате, в нескольких шагах от ее кровати…
Неужели у нее завелись мыши?
Катя спустила ноги на пол, встала, шагнула вперед, вгляделась в темноту.
Подозрительные звуки доносились с той стороны, где стоял старый тяжеловесный комод. Один из ящиков комода чуть заметно шевельнулся, как будто невидимая рука попробовала его выдвинуть.
Катя крадучись, задерживая дыхание, приблизилась к комоду.
Звуки стали заметнее, слышнее. В ящике комода что-то шевелилось, стучалось, просилось наружу…
Что-то или кто-то.
Ящик скрипнул и начал медленно выдвигаться, как будто то, что пряталось в нем, пыталось выбраться наружу.
Катя зажала рот рукой, чтобы не закричать от охватившего ее невыразимого ужаса…
И на этот раз действительно проснулась.
Сердце колотилось, влажные простыни сбились в комок, на лбу выступили капли пота.
Катя встала и на дрожащих ногах подошла к окну. Свежий ночной воздух свободно пробивался в раскрытую форточку, стало быть, кошмар приснился вовсе не от духоты. Она постояла немного возле окна, обхватив себя за плечи и глядя сверху на темные, взволнованно колышущиеся деревья, не успевшие еще потерять листву, на блестящую от мелкого дождя мостовую, на огромное здание больницы, где окна не гасли даже глубокой ночью.
Все было как всегда — безлюдная улица, тишина в ее квартире, уютное тиканье будильника. И одиночество. Уж одиночество-то точно никуда не денется!
Из форточки явственно тянуло холодом, Катя вздрогнула и отошла от окна. Хорошо бы сейчас выпить чаю. Рубиново-красного от крепости, и чтобы рядом с чашкой на блюдечке лежали мелко наколотый сахар и ломтики лимона. Мама любила так пить чай и ее приучила.
Катя зажмурила глаза, чтобы удержать привычно подступившие слезы. Мама умерла полтора года назад, и Катя до сих пор не может смириться с утратой. Днем боль немного отступает, Катя отвлекается на работу, на повседневные дела, но вот ночью… Впрочем, в последнее время она думает о маме гораздо меньше.
Потому что появился человек, который завладел мыслями и прочно утвердился в душе и сердце, изменил саму ее жизнь.
Катя неслышно усмехнулась в темноте. Даже сама с собой она не может говорить в простоте, все выбирает какие-то выражения из классических романов. Конечно, что с нее взять — библиотекарша, книжный червь, насквозь пропиталась запахом вековой книжной пыли. От нормальных женщин духами пахнет, а от нее — старой бумагой, ей бы с мышами дружить…