- Куда? - из окна выглядывает водитель.
- Шереметьево.
- Десятка.
Червонец, так черовнец, выбирать не приходится. Я неловко обнимаю деда, целую плачущую мать, закидываю чемодан и сам, с трудом втискиваюсь в кабину. Машу рукой. Мама уткнулась в полушубок деда. Сердце щемит.
По пути выясняется, что КРАЗ едет на стройку, к терминалу Шереметьево 2, который, должен быть сдан через год, к Олимпиаде. Водитель ругает начальство, план, повсеместное воровство стройматериалов... Проезжая окружную, машет рукой гаишнику
- Знакомый?
- Вчера, документы проверял. Облава за облавой. Говорят, грузины бузят в Москве, какого-то министра убили. А гоняют нас. Был я, в этой Грузии, работал на строительстве Энгурской гидроэлектростанции. Слышал?
Я мотаю головой.
- И чего им не живется спокойно? Все, для них. Академия наук? Пожалуйста. Промышленность? Застроили всю республику. Кино? На. А, как не придешь на рынок - одни грузины с азерами. Мандарины по 5 рублей кило, апельсины - шесть, цветы бабе купить - десятку, за букет роз готовь. И куда, только, ОБХСС смотрит?
На этой оптимистичной ноте, водила высаживает меня у Шереметьево и, не прощаясь, уезжает. Когда перекладывая чемодан, из руки в руку, я появляюсь у табло вылета, ко мне кидается вся группа. Вижу встревоженные лица Клаймича, Веры, Лады, Татьяны Геннадьевны. Меня окружают ребята-охранники и музыканты. Пытаюсь сосчитать, все ли на месте, но меня в сторону отводят Леха с Альдоной.
- Чего опаздываешь? - прибалтка смотрит на меня замораживающим взглядом
- Мне приятно, что ты за меня переживаешь - я снимаю плащ и перекидываю его через руку. Как же я в нем намерзся, пока ждали автобуса, но не ехать же в Италию, в советском пальто или шубе! Красота от Шпильмана - требует жертв.
- Это, Борис - Леха мрачен и угрюм. Глаза красные, не выспавшиеся. Всю ночь, дежурили по пустырям - Авиамоторная, у гаражей.
Ищу взглядом Бориса. Чернявый, подвижный парень, с модной длинной прической. Стоит, шутит с другими музыкантами. Вокруг кофры с инструментами, чемоданы. Внутри, сжимается спираль ярости.
- Григорий Давыдович - на мой рык все оборачиваются, вижу округлившиеся глаза Веры.
- Да, Виктор - подскакивает ко мне Клаймич.
- Паспорта, пожалуйста.
Директор суетливо передает пачку документов. Нас, постепенно окружает вся группа. Тревожное молчание, разбавляется объявлениями о начале регистрации, посадки на тот или иной рейс. Отыскиваю паспорт Бориса. Оказывается, он Либерман. 1951-го года рождения.
- Ты, уволен - протягиваю побледневшему Борису красную книжечку, с серпом и молотом.