Так, к примеру, первый из ее несостоявшихся женихов лорд Уилтхэм действительно был старым извращенцем. Время от времени он приезжал навестить свою восьмилетнюю невесту, сажал к себе на колени и запускал руку под юбку. Маргарет смущенно сжимала ноги и пыталась сползти, но он держал крепко. Как же, стал бы он ждать, пока она превратится в девушку, оприходовал бы сразу после венчания. Если бы смог, конечно.
Или вот Джоанна – служанки шептались, что, умирая, она о детях даже и не вспомнила. Зато звала в бреду Хьюго. Ну что, нормально. Таких страдалиц во все времена хватает: бьет – значит, любит.
После переезда в замок Невиллов почти ничего нового уже не было. Маргарет просыпалась утром, и я знала: сегодня будет это, это и вот это. Хотя иногда путала последовательность дней. Уж слишком все было однообразно. Безумно хотелось перескочить эти годы, словно перелистать страницы уже прочитанной книги.
Наконец отражение доползло до знакомства с Джоном Брэкстоном. Я чувствовала себя, как будто играла роль в школьной постановке про любовь. Причем моим Ромео назначили совершенно не интересного мне мальчика, который, тем не менее, по ходу пьесы меня лапал и целовал.
Пока Маргарет гуляла с Джоном около замка, играла с ним в шахматы, танцевала, я иногда пыталась себе представить, как сложилась бы их жизнь, если бы он не погиб. Наверно, у них было бы штук пять-шесть детей. Джон к сорока годам превратился бы в копию своего отца, рано растолстев и облысев. Кстати, как и Мартин, который, судя по портрету, основательно обрюзг уже к тридцати пяти. Маргарет к тому времени, возможно, стала бы бабушкой и выглядела соответственно. В средние века женщины увядали рано. Краснолицый Джон с бычьей апоплексической шеей ходил бы на кухню щипать за бока служанок, в деревне подрастали бы несколько его бастардов…
На этом месте я обычно обрывала себя. Если человек мне не нравится, это еще не повод подозревать его в том, что бы такого плохого он мог сделать. Во всяком случае, в свои молодые годы он ни одного повода для этого не подал. Наоборот, выглядел вполне достойным и благородным молодым человеком. Сексуально озабоченный? Ну а что еще можно ждать от тинейджера, в котором бурлит гормон? Он еще вполне себя сдерживал.
Я пыталась убедить себя относиться к Джону без брезгливого раздражения, и это почти удавалось, когда они с Маргарет беседовали на латыни о религии или крестовых походах. Или когда он рассказывал о своих придворных обязанностях. Но как только они оказывались вдвоем, и его руки оказывались во всяких неожиданных местах, мне тут же хотелось выскочить из разомлевшей Маргарет и бежать бегом на край света. А поскольку это было невозможно, я пыталась представить себе вместо его рук совсем другие. Иными словами, мысленно изменить жениху с собственным мужем – не абсурд ли? Но получалось плохо.