Его чувства к матери были смешанными. Он горячо любил ее, но иногда ее вид раздражал его, и он даже начинал ее ненавидеть. Он обращался с ней не как с матерью, а как с женщиной. Да и в ее поведении с ним было гораздо больше кокетства, чем это допустимо по отношению к сыну. Она ни разу не появлялась перед ним небрежно одетой или в туалете, не подчеркивающем ее достоинств. То же кокетство присутствовало и в чувствах. Она никогда ничего ему не доверяла, никогда не расслаблялась с ним. Ее разговор с ним, как и со всеми, был живым, остроумным, она сочиняла каламбуры и обо всем и обо всех говорила с легкой иронией.
Она была очень красива…
— Далеко искать не надо, — вскоре заметила она. — Поджег скорее всего один из кибиточников. Малютка все время бродит вокруг…
— Это не она, — резко возразил Жак.
— Нет?.. Она по-прежнему неприступна?
— Мама!
Катрин зло рассмеялась.
«Она ведет себя, как ревнивая женщина», — подумал Жак.
Он безжалостно судил ее и в то же время испытывал к ней безграничную нежность. Но вечно холодная Катрин обрывала его порывы еще до того, как он успевал их выразить. Даже когда он был ребенком.
Его считали замкнутым и равнодушным молодым человеком, правда, очень красивым. И действительно, с черными волосами, зачесанными назад, с ровным загаром и чуть напыщенной манерой держать голову, он был очень хорош. Немного сноб. И такой молодой…
Он приехал на каникулы. Ему было двадцать лет, учился он в Политехнической школе. Поступить туда было уже неплохо, но нужно еще ее закончить. Жак не строил иллюзий. Если по конкурсу он не войдет в число лучших, ему придется делать карьеру в армии.
Правда, у него оставался еще один выход — найти промышленника, готового оплачивать его обучение, чтобы потом взять на свой завод инженером. Но тогда Жак будет зависим, как и в армии, к тому же, как он считал, еще более унизительным образом. А его семья даже не подумает преподнести ему в подарок несколько миллионов франков, чтобы помочь освободиться. Молодежь должна уметь выпутываться самостоятельно. Это закаляет характер.
Жак упорно учил математику. Он должен был стать одним из первых.
Но занимаясь аппликацией критерия конвергентности Коши или определяя движение в векторном пространстве, он иногда размышлял над реальными путями добывания необходимой суммы.
— Где Клеманс? — резко выкрикнул дедушка, шедший в нескольких шагах позади Катрин.
Он был вне себя. Пожар взбесил его. Его пытались отправить отдохнуть, но он захотел носить ведра с водой, пока пожар не будет потушен. Крестьяне, которыми он грубо командовал, не посмели ему сказать, что он им только мешал.